Замок на двоих. Пряха короля эльфов

— А фоморы, моя прекрасная смертная дева, были тут еще до Партолона. С ними сражается уже… — Лорд загнул один длинный палец, другой и наконец выдал: — Получается, что с ними воюет уже третий народ.

— Не поняла. То есть фейри третьими, приплыли в Ирландию? — соотнести я новую информацию с предыдущей. — И технически выходит, что изначально тут жили именно фоморы, но раз за разом кто-то приходил и навешивал им люлей? А потом еще и в Бездну заперли…

Яркие глаза фейри сверкнули смехом. Он склонился ко мне и, коснувшись уха прохладным дыханием, проговорил:

— Только при дворе это не декламируй. Вдобавок хотя жизнь фейри и длиннее, но фраза о том, что “историю пишут победители” верна и для нас.

Угу. Как-то все очень неоднозначно стало, если честно!

Я смотрела на мост, на лес, что покрывал холмы за ним, ощущала, как волосы треплет шутник-ветер, и думала о том, что все же история — сложная наука.

Очень легко наградить кого-то воображаемыми ужасными чертами и самоотверженно с ним бороться, потому что “ну очень плохой он, короче”.

А потом выясняется, что все не так уж и однозначно.

Но загрузиться на вечные темы я просто не успела. Филидэль передернул плечами, коснулся моего локтя, разворачивая к себе лицом, и сделал шаг вперед, запирая меня между своим телом и парапетом.

— О горе мне, ничтожнейшему из кавалеров! — настолько патетически начал фейри, что у него даже кончики длинных ушей немного поникли. — Позор мне! Осуждение мне! Посмел тронуть думы прелестной лилии мрачной историей!

— Да я не жалуюсь, — поспешно заверила я Филидэля, мучительно размышляя, как бы ему намекнуть, что если он сделает шаг назад — буду вообще счастлива.

Благой, конечно, не возвышался надо мной настолько монументально как Кэйворрейн. И в целом был весьма изящен, а потому не подавлял своим близким присутствием. Зато не на шутку пугал тем, что несомненно был отъявленным психом!

— Не жалуешься — потому что ты нежная и трепетная дева, — с отчетливой иронией ответил слегка выбившийся из роли Филик. — Тебе не положено. И низкий, низкий я, который этим пользуется! Давай лучше расскажу сказочку посветлее?

Он все же отстранился, и я с облегчением разрешила:

— Давай!

— Но сначала переместимся в более подходящее для приятных бесед место. Предлагаю вернуться в сад королевского замка Неблагого Двора. Я знаю там прелестную, укромную беседку. Вокруг нее такие милые кустики — ты оценишь.

Не то чтобы я так уж хотела сидеть со сказочным дипломатом в живописных кустах, но вариантов не было: он увлек меня за собой к знакомой иве, от которой открыл тропу.

Стоило нам сойти с нее, как сразу окутало теплом, а носа коснулся аромат цветов.

И пока я размышляла о том, стоит ли идти с Филиком в упомянутые кусты или лучше поблагодарить за экскурсию и сбежать, фейри уже довел меня до места.

— И правда мило, — вынуждена была признать я и, поднявшись по невысоким ступенькам, присела на лавочку. Златовласка из Летнего Двора, конечно же, проигнорировал кучу свободного места и опустился рядом со мной.

Взял за руку, с интересом ее осмотрел и едва ли не носом коснулся линий на ладони.

— Эм-м-м… — Я попыталась отобрать конечность.

— Милая Элла, не пойми неправильно. Любопытство оправдано, так как у нас этого рудимента нет. — Фейри продемонстрировал абсолютно гладкую внутреннюю сторону ладони. — Но я не за этим позвал тебя. Ты подумала о моем предложении?

— Да. Я не планирую им воспользоваться в ближайшее время. — Заметив тень в глазах собеседника, я торопливо добавила: — Может быть когда-нибудь… Что такое для дивного народа… к примеру, несколько месяцев, пока я буду размышлять? Я вообще очень медленно думаю, если честно!

— Почему? Разве я был недостаточно щедр?

Судя по контексту этот своеобразный “оффер” Филидэль составлял лично. Интересно, Оберон точно в курсе, что вся такая чудесная я могла уже собирать вещички ради миграции к Благому Двору?

— Очень щедр! Просто потрясающе щедр! Но я отношусь к тем смертным, которым сложно что-то менять в своей жизни.

А теперь главное — честные глаза! Очень честные, очень большие, искренние. Надеюсь, что так как сами фейри врать не могут, то они плохо различают, когда это делают люди. Тем более тут, право, такая мелочь.

— Очень жаль.

М-да… вот как не вспомнить фразочку из анекдота “а в глазах вся грусть еврейского народа за все столетия угнетений разом”. Очень уж к месту…

Такое ощущение, что я отказалась как минимум лечить его дорогую матушку.

— Ну вот… — Я неловко развела руками.

Надо заметить, что у меня появились некоторые мыслишки благодаря разговору с послом и той информации, что пряхой перестаешь быть, как только перестаешь быть девственницей. Но обдумывать их более предметно я пока не начинала.

— Но милая Элла…