Завтра будет вчера

Совсем еще молодой, может, даже на пару лет моложе меня, он, поддерживая слегка трясущимися руками меня за локоть, проводил все же до той злополучной скамьи, на которой я обычно ждала Светлану Викторовну с коляской. Пока помогал удобнее усесться, его подозвал к себе второй охранник постарше. Светлана Викторовна сказала, что они родственники даже. Пока мужчины что-то обсуждали яростным шепотом, изредка посматривая на меня, я с приклеенной вежливой улыбкой на губах ждала своего кавалера, нетерпеливо отсчитывая про себя время и осторожно стягивая с ног обувь. В ней мне далеко не убежать. Сегодня должен был приехать доктор к матери Артема. Обычно Артем в часы его визитов оставался дома, как говорила сиделка, но сегодня его не было с раннего утра. Позади раздался нетерпеливый сигнал автомобиля, и мы все втроем повернулись к воротам. Старший охранник бросился в будку и начал нажимать кнопки, а я вскочила со своего места, ощущая, как забилось сердце где-то в районе горла. Медленными шагами, ступая босыми ногами по холодным камням, пошла в сторону ворот, остановившись на окрик Ромы и поманив его к себе рукой. Он, явно заподозрив что-то, быстрым шагом начал приближаться ко мне, и в этот момент ворота открылись. Я бросилась вперед, слыша сзади вопли охраны и крики сиделки. Но эти звуки перекрывал стук собственного сердца, бешено рвавшегося из груди. Когда выскочила за ворота, еще некоторое время бежала по асфальту, оглядываясь назад и сдерживая слезы от понимания, насколько близко погоня. А потом увидела ехавшую прямо на меня знакомую машину и нырнула на обочину, к лесу. По мокрой земле, наплевав на боль в ногах, на колючки, впивавшиеся в ступни, потому что услышала, как с визгом остановился на дороге автомобиль и громко хлопнула дверь.

Артем догнал меня через несколько минут. Сначала впечатал меня в ствол дерева, молча, не говоря ни слова. Поднял руку, занося для удара, но не стал бить, сжал ладонь в кулак и треснул им по стволу. Закинул меня к себе на плечо и понес к машине, не обращая внимания ни на мои крики, ни на удары ногами и руками.

Когда привез в мою комнату, швырнул прямо на пол и набросился диким зверем, сдирая с меня колготки, юбку, блузку. Пальцами скулы сжимал до острой боли, так, что, казалось, раскрошит на части… а я и не сопротивлялась больше. Снова кусая губы, чтобы не заплакать, не застонать вслух от разочарования, отравившего кровь. Оно сплетается с ощущением полной безысходности, отравляя ею душу.

Когда закончил, он встал и, застегивая на ходу брюки, бросил через плечо.

— А я ведь не обманывал тебя, мышка. Я говорил тебе, что за твою строптивость ответят все, кого ты любишь. Например, твоя бабушка Армине. Она ведь в Ереване живет?

А дальше… А дальше он называет ее адрес так, будто учил его наизусть. А у меня мурашки вверх по спине от страха, который вызывает пустота в его взгляде в этот момент. Подползаю к нему, моля одними глазами, и он уходит, запирая дверь и заставляя напоследок оцепенеть от ужаса.

— Запомни, Нари, мне не нужна охрана для тебя. Ты сама себе конвоир… если не хочешь, чтобы я все свои угрозы в исполнение привел.

* * *

Виолетта появилась в доме Артема через неделю. Высокая, эффектная, в элегантном пальто, надушенная дорогими, но слишком сладкими духами, она прошла мимо меня, внимательно и так же презрительно оглядев меня снизу вверх взглядом густо накрашенных змеиных глаз.

— Артеееем, — так приторно, что свело зубы от этой сладости… Кинулась к нему в объятия, целуя шею, а тот оторвал ее от себя и смачно в губы поцеловал, стискивая в руках.

А я смотрела, как завороженная, на волосы ее рыжие, разметавшиеся по его руке, на его ладонь, сжимающую ее задницу, и чувствовала, как все тяжелее становится дышать. Как перехватывает горло будто колючей проволокой, шипы которой впиваются в кожу, протыкая насквозь.

Артем даже не посмотрел на меня, что-то говорит ей, а у меня внутри свой собственный апокалипсис разверзся. Не могу отвернуться, смотрю, как уводит в дом, на их руки сцепленные, и понимаю, что начинаю задыхаться. Пальцами за шею хватаюсь, и мне все кажется, что, если посмотрю на них, кровь увижу свою.

Когда они в дом ушли, опустилась на корточки, хватая ртом осенний воздух, а он мне на языке предательством и гнилью отдает.

Мне про нее потом сиделка расскажет. Что любовница его. Что часто здесь бывает. И даже ведет себя, как хозяйка дома.

Он не пришел в ту ночь, а я вместо того, чтобы спокойно, наконец, уснуть, представляла их вместе. Я знала, каким он может быть. Как может с ума сводить одним голосом, заставляя терять контроль и извиваться от желания. И с ней делал все то же самое, иначе не кинулась бы к нему голодной самкой, не облизывала бы его пальцы прямо там на улице.