Жили-были в Миновском

Невский проспект, как шумная река, подхватил спутниц, и Прасковья только успевала глядеть по сторонам. Ей было интересно все. Люди: погруженные в свои заботы, они торопливо пересекали оживленные перекрестки; автомобили: новенькие, сверкающие на солнце ярко начищенными деталями. Многообразие и суета нравились девушке все больше и больше. Несомненно, город был создан для нее, а она – для города.

Перешли Неву через огромный мост, такой большой, что под ним без труда проходили целые суда. Другие, совсем уж невиданные гиганты ждали своего часа: как объяснила сестра, ночью мосты разводились. Пашка никак не могла понять, как это возможно, на что получила простой ответ: «Сама увидишь, поймешь». Их конечной целью был Ленинградский зоопарк, где работала Анна. Здесь же она и жила в маленьком деревянном доме, второй этаж которого занимало семейное общежитие.

– Проходи, знакомься, – старшая сестра распахнула дверь в просторную светлую комнату.

Паша шагнула внутрь и поздоровалась.

– Это Любовь Ивановна, – Анна указала на пожилую женщину. Та взглянула на Пашу, улыбнулась, и легкая сеть морщинок тотчас разбежалась от уголков добрых серых глаз. Девушке на миг показалось, что они знакомы уже давно.

– Это Елена Михайловна. У нее двое детей, Петя и Наташа, мы сейчас видели их во дворе. А это наша Зиночка! – За столом около окна сидела с книгой совсем молоденькая девушка, на вид не намного старше Паши.

Обитатели комнаты поприветствовали гостью и снова вернулись к своим делам. Сейчас было время обеда, но примерно через полчаса все отправились на службу. Ушла и Анна.

Паша подошла к окну и широко раскрыла створки, впустив в комнату свежий невский ветер и солнечный свет. Прямо на нее, сияя куполами, смотрел огромный собор. В глубине сада слышались звуки оркестра, а по его дорожкам прогуливались немногочисленные посетители.

Неужели она будет сидеть одна в комнате? Девушка подошла к зеркалу и, убедившись, что выглядит хорошо, отправилась изучать окрестности. Выйти за пределы зоопарка она не рискнула: вдруг заблудится. Тем более что и здесь было достаточно интересно. Только в школьном учебнике видела она таких животных и птиц. Но разве можно сравнить даже самую хорошую картинку с живым оригиналом!

Особенное впечатление на Прасковью произвел тигр – у его клетки она задержалась надолго. Уж больно хороша была «кошечка» – даже сейчас через решетку от зверя исходила скрытая мощь и сила прирожденного убийцы. Здесь и застала ее сестра.

– Вот ты где, а я обыскалась. Думаю, куда это Пашка подевалась, неужто заблудилась?

Девушка невольно вздрогнула: слишком резким показался ей звук человеческого голоса после длительного созерцания красавца-зверя в вечерней тишине. Медленно освобождаясь от легкого оцепенения, она даже не сразу уловила смысл слов – только интонацию. И лишь через минуту ответила:

– Что ты, я далеко не ходила, просто пока всех разглядела и не заметила, как время прошло. Знаешь, я раньше и представить не могла, какие они на самом деле.

– Ну и ладно, – Анна взяла девушку за руку и увлекла за собой, – еще насмотришься. Поужинаем да поедем к Горюновым. Они как узнали, что ты скоро приедешь, просили сразу привезти тебя погостить. Дом у них свой, большой, тебе понравится.

Прасковья и не думала, что «гости» затянутся не на один день. Не только дядя Миша и тетя Оксинья Горюновы желали повидать девушку. Многочисленные сестры, братья, хорошие знакомые были рады узнать последние новости о своей деревенской родне. А она выступала в роли живого письма. Так прошла целая неделя. В воскресенье рано утром они распрощались с хлебосольной семьей двоюродного брата Федора и спустились в каменный мешок мрачноватого двора.

– Все, хватит, едем домой, – сказала Анна, – а то, смотрю, совсем они тебя своими расспросами замучили.

– Вообще-то да, надоело мне по гостям кочевать, – согласилась Паша, – конечно, интересно повидаться, но ведь рассказывать приходится одно и то же. – И она, слегка нахмурив лоб, продекламировала, нарочито растягивая слова: «У Ивановых, которые с краю, корова двух телят принесла, а Цыгановы ребята еще в апреле ушли на заработки и до сих пор писем не шлют…»

– Ой, точно, – рассмеялась сестра, – и каждому подавай подробности, кто что об этом подумал да кто что сказал.

Они шли по улицам просыпающегося города и весело хохотали, привлекая внимание немногочисленных прохожих. Внезапно Анна остановилась и пристально посмотрела на Пашу.

– Вот что, пойдем-ка сейчас купим тебе новое платье, – она провела рукой по сестриной одежке, – это и сшито не по тебе, и ткань грубовата…

– Ой, Аня, неудобно как-то, – попыталась отказать та, хотя и очень желала получить обнову. Не так часто баловали ее новыми вещами – все больше приходилось донашивать старые перешитые платья. Как это, темное, длинное, совсем не шедшее к ее стройной фигурке.

– Даже не думай! Что я, не могу сестренку принарядить?