Жить или умереть

– Судан? Да, извини, я его сегодня сразу-то и не узнал, а увидев чужеземцев, сразу набросился на вас, – начал оправдываться Алигас.

– Где он обычно бывает? – требовательно спросил Орсек.

– Красная улица, дом 7. Но мы его еще ни разу не ловили с поличным, потому-то он до сих пор и не задержан, – пустился в объяснения солдат, но воин Тьмы уже не слушал его, а стремительно бежал, желая отомстить убийце, и даже оружие сейчас не тяготило его, потому что сталь была частью Тёмного человека.

Орсек пробежал три квартала, но даже не устал – злость придавала ему силы. Красная, 7 – дверь открыта. Это сооружение даже домом назвать было нельзя, полуразвалившемся сырая лачуга. По-кошачьи мягко он зашёл вовнутрь. В свете догорающей лучины воин увидел Судана, который склонился над столом и жадно пересчитывал деньги.

– Надо было тебя сразу убить, – этот голос ворвался в тишину, как будто из преисподней.

Вор вздрогнул; обернувшись к Орсеку, он не смог произнести ни слова – губы от страха онемели, а лицо побледнело.

– У меня ещё много таких ножей, – сказал воин Тьмы, в одно мгновение оказавшись около перепуганного вора, и воткнул ему лезвие в живот. Глаза Судана выкатились от боли, а Орсек рванул нож вверх, распарывая убийце брюхо. Теплые слизистые внутренности вывалились на руку Тёмному человеку, но ему было плевать на мучения вора. Воин подхватил безвольное тело, и выйдя на улицу, хладнокровно сбросил его в сточную канаву у дома.

– Я говорил тебе, падаль, как ты умрёшь, – и воин кинул на тело ожерелье Вираны.

Орсек не испытывал никаких чувств при этом, только чувство наслаждения.

Воин Тьмы пришёл в гостиницу полностью опустошенный. Угрюмый Дрю уже знал о несчастье – он затащил тело Вираны в их комнату, и теперь она, прекрасная даже во смерти, лежала на своей кровати.

– Ну как ты, а? – спросил Дрю, пытаюсь поддержать Темного человека.

– Отвали, Угрюмый! – вдруг сорвался на толстяке Орсек. – Отвали, – уже шёпотом добавил он и безвольно опустился на стул.

Слезы душили его, но он не мог позволить себе плакать.

Орсеку было больно оставаться здесь и он, вспомнив о предложении Мигиса поселиться в Башне у дворца, стремительно покинул гостиницу. Башня встретила его холодными стенами. Какой-то молодой гвардеец принёс ему вина, но в эту ночь уже ничто не могло согреть сердце Орсека.

9. Главный удар

Боль не прошла, но Орсек уже смирился с потерей Вираны; что-то оборвалось у него внутри, но память о возлюбленной навсегда осталась в сердце воина.

Через неделю после её смерти Орсек снова твёрдо стоял на ногах. Он все еще чувствовал себя разбитым, но винные пары уже испарились из головы, и теперь Орсек мог трезво размышлять и мыслить.

В первую очередь капитан императорской гвардии хотел обсудить последние нюансы предстоящего дела с советником по безопасности императора, Вэйколом. Для этого Орсеку пришлось сесть на своего коня и поехать в резиденцию советника. Вэйкол встретил Орсека с бокалом вина в руке, облаченный белый шёлковый халат.

– А, Орсек, – произнёс он, и тонкие губы, обрамленные маленькой бородкой, исказились в презрительной улыбке.

Воину захотелось ударить этого высокомерного индюка, но он сдержался. Орсеку сразу не понравился советник, и вероятно, это было взаимно, но императору было плевать на личные отношения подданных, и он хотел, чтобы план Тёмного человека был осуществлён чем быстрее, тем лучше. И поэтому Вэйкол, смакуя вино, так и не дождавшись приветствия от Орсека, начал говорить по делу:

– Ну что ж, капитан, говори, что тебе надо для операции.

– Сначала я хотел бы услышать от Вас, – подчёркнуто официально сказал Орсек, – более почтительное обращение.

Вэйкол удивлённо поднял глаза на Орсека, но всё же смирившись такой наглостью наёмника, снова спросил:

– Так что же Вы хотели, капитан?

– Во-первых, Вы должны поклясться, что никто, кроме императора, меня и Вас не будет знать об этой операции, – начал выдвигать требования Орсек.

– Клянусь честью, – серьёзно сказал Вэйкол, положив ладонь на грудь.

Орсек удовлетворенно кивнул головой.

– Во-вторых, я сам наберу себе команду, без вашей помощи, – и Орсек выразительно посмотрел на советника, дав понять, что всё же не до конца ему доверяет. Это несколько покоробило придворного, но он всё же вынужден был согласиться:

– Хорошо.

– И в-третьих… Мне нужно, чтобы из императорской конюшни было отобрано пять лучших лошадей, – закончил воин.

После этого заявления Вэйкол чуть не захлебнулся вином и закашлялся почти до слёз.

– Это невозможно, – через силу выдавил он наконец из себя, – это лучшие скакуны Западной империи.

– А мне и нужны лучшие, – отрезал Орсек, – к тому же наш повелитель, я думаю, будет не против.

Немного задумавшись, советник всё же согласился и с этим требованием. Видя, что Орсек ничего больше не хочет сказать, Вэйкол приподняв удивлённо брови, спросил:

– Это что, всё?