Жить или умереть

– Так, ребята, – почти не слышно прошептал он, – видимо, Байр-хан где-то в центре лагеря, будем искать, разделимся и ползём.

«Как я поползу с такой кучей оружия, – ни с того ни с сего подумал капитан, – надо было раньше думать, тьфу», – в сердцах сплюнул он. Воины удивлённо на него взглянули, и сам Орсек, испугавшись собственной оплошности, опасливо посмотрел через редкие деревья в сторону дозорных, но те всё так же мирно беседовали, и наёмник немного успокоился.

– Вот что, – продолжил шёпотом Орсек, – из из оружия оставьте только ножи, остальное будет только мешать, – и первый снял с себя лишний груз, оставив только два маленьких ножа в сапогах и два боевых – на бёдрах; остальное оружие было аккуратно положено под сломанную сосну. Товарищи последовали его примеру.

– И еще, – продолжил инструктаж Орсек, – надо проложить дорогу в стан врага и заменить воинов песка. Дрю слишком большой для песчаника, Хок лысый, и его голова будет блестеть у костра, как маяк для фрегата. Я лично отвечаю за операцию, поэтому Вепрь, Бейк, эта работа за вами.

Наемники безоговорочно пошли в перелесок, где опустились на землю и ползком, почти бесшумно, поползли к костру. А через несколько минут воины, оставшиеся на поляне, услышали в ночной тишине два, почти слившихся в одно, щелчка, как будто сломались сухие ветки. Ещё через несколько минут Бейк и Мордор притащили безвольные тела со сломанными шеями на поляну, где их и бросили.

Одев накидки песчаников, защищающие от дождя и ветра, Вепрь и Седой заняли места дозорных, у которых выдался неудачный день. Вслед за ними на равнину из леса выбрались Дрю, Орсек и Хок. Равнина переходила в холмы, и прямо до горизонта между ними тянулись вереницы повозок, палаток, шатров, повсюду дым от костров уходил в небо. В некоторых местах ещё били барабаны, и под эту музыку кричали и визжали подвыпившие татмонги, но досюда эти вопли почти не доходили. Все свободное пространство было занята армией наемниках Ворлока.

– Е-моё, – не сдержавшись, выдохнул Дрю, – их же здесь тыщ десять, не меньше.

– Тсс, – Орсек прижал палец к губам, показывая, чтобы толстяк заткнулся.

Угрюмый, поняв свою ошибку, инстинктивно захлопнул рот ладонью, чтобы лишними звуками не разбудить врагов, тихо посапывающих и похрапывающих в палатках, расположенных метрах в пяти от костра.

– А вы, – нагнулся Орсек к удобно устроившимся на бревне Седому и Вепрю, – чтобы никто не заметил подмены, отвечайте всем односложно – да, нет. До утра мы вернёмся.

Реактивный махнул рукой и вместе с Угрюмым и Хоком опустился на землю. Как змеи, они должны были добраться к шатру Байр-хана, чтобы смертельный укус прервал его жизнь. Больше всего Орсек беспокоился за Угрюмого – тот был слишком большой, его могли увидеть, но всё же воин Тьмы надеялся, что ночью его не заметят и у толстяка хватит ума не подползать к кострам. Да к тому же, у Орсека всё равно не было выбора – не так-то много было людей на Земле, кому бы он мог доверить такое ответственное дело, и Дрю был одним из первых таких людей.

Холод земли обволакивал тело, сырая трава замедляла движения. Да и ползти прямо перед носом врага уже было не очень-то приятно. Что-то резко щёлкнуло. Наёмники вздрогнули от неожиданности и вжались в землю Но оказалось, что это баловник-огонь пожирает сухую ветку, и воины с натянутыми от ощущения постоянной опасности нервами так же тихо поползли дальше. Изредка из шатров выходили татмонги или песчаники, чтобы справить нужду и выпить ещё вина у костра, и каждый раз наёмники замирали на земле, ожидая, что их раскроют.

Два часа они ползли по земле, и наконец Орсек подал знак, чтобы воины замерли – метрах в 50 он увидел величественный шатёр, прошитый блестящими в свете огня серебряными и золотыми нитками. Над кочевым жилищем возвращался флаг Ворлока и штандарт татмонгов – Золотой дракон. Воин Тьмы показал большой палец, но Дрю с Лысым и так поняли, что это шахтёр Байр-хана.

Орсек подполз поближе к друзьям и прошептал: «Вы обеспечите тех двоих у костра, а я того, что сзади шатра, и Хан – мой». 50 метров солдаты преодолели без труда. Два охранника покоя предводителя кочевников молча смотрели на костёр, вялые, сонные и уставшие. Дрю с несвойственной ему резкостью вскочил с земли и метнулся к сидевшему слева татмонгу. Огромный тесак блеснул в воздухе и возился в спину, и тело нашло своё место в костре, а искры огня поднялись в небо. Сосед убитого как-то ошарашенно оглянулся и увидел лицо смерти -армейский нож Хока вонзился прямо в сердце.