Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси

Отец нашел меня уже ближе к ночи. Я лежал в обмороке, лицо было серым, как глина. Отец закинул меня себе на спину и со всех ног побежал домой. Он хлопотал возле моей постели всю ночь, а мать в полной растерянности следовала за ним по пятам. Отец пойдет направо — она направо, он налево — она следом, даже ужин забыла приготовить. Видя, в каком страшном волнении пребывает мать, отец утешал ее словами:

— Ты не волнуйся, ребенок просто переутомился. Он, конечно, дал прикурить, возомнил себя передовиком, так что жизнь ему стала не мила. Ты не волнуйся, приготовлю ему лекарство, и он поправится.

Но лекарство отца не излечило мою болезнь, которая не только не пошла на убыль, но становилась все серьезней. У меня даже испортилось зрение, я не мог разглядеть предметы на расстоянии в несколько метров. Неужели передо мной разверзлась черная дыра, ведущая к смерти? Я не знал, умру ли скоро или нет. Часто я думал, что если умру, то наверняка смогу увидеть своих родных отца и мать и узнаю, какая у них была жизнь. Одна мысль об этом приводила меня в неописуемое возбуждение, но когда смерть подступала близко, сердце переполнял ужас.

— Не нервничай ты так, через несколько дней все пройдет, — говорил отец, трогая мой лоб.

Ян Шучжи подошел к моей кровати и, презрительно хмыкнув, бросил:

— Эта его болезнь не пройдет от травяных отваров, он оскорбил «братков с горы», и вот они его наказали.

Так он истязал меня, чем хуже было мне, тем он становился веселее. Я думал, закрыв глаза, что если «братки с горы» напустили на меня эту болезнь или мне суждено ослепнуть, то пусть так и будет, если мне суждено умереть, то пусть я умру… Меня больше не охватывал ужас при мысли о приближающемся конце. Я опасался лишь, что после оскорбления, нанесенного «браткам с горы», они не пожелают принять меня к себе, не научат меня своим умениям, и при мысли об этом слезы хлынули у меня из глаз.

Схватив мужа за рукав, мать сказала:

— Отец, в словах Второго сына есть доля истины. Четвертый в таком состоянии, что похоже, он и впрямь обидел «братков с горы», надо бы пойти позвать шамана.

Отец ответил:

— Ты должна верить в науку. Если больной человек не лечится и не принимает лекарств, а зовет шамана, разве он поправится? Если шаманы могут исцелять от болезни, то что я лечил все эти годы? Зачем строят в городах больницы? Надо избавляться от суеверий, нельзя шутить с жизнью ребенка, болезни могут излечить только лекарства. Ты что, не веришь в мое искусство врача?

Уголки рта матери слегка дернулись, она молча пошла варить для меня лечебное снадобье. Отвары из трав я пил еще пять дней, но по-прежнему не шел на поправку.

Не выдержав, мать сказала:

— Эй, отец, ты поверь разочек, позови шамана, чтобы провел обряд.

Отец подошел ко мне и потрогал мой лоб со словами:

— Да разве эти «братки с горы» существуют? Не мели ерунды!

Ян Шучжи пробурчал:

— Ваше дело, верить или нет, потом не говорите, что я вас не предупредил.

После этих слов он вышел из дома, насвистывая какую-то ерунду. Глядя на удаляющуюся спину сына, отец как будто что-то вспомнил и сильно хлопнул себя по лбу. Мать посмотрела на него, но больше не уговаривала, лишь тихо смахивая слезы с глаз.

Вопреки ожиданиям отца мое состояние не улучшалось, зрение стало еще хуже, казалось, я вот-вот ослепну. Мои дни и ночи сделались одинаково длинными, я погружался в трясину темноты, в которой носился в неизвестных мне направлениях. Так же много лет назад я плыл по реке — одинокий, беспомощный, страдающий. Испуганный этой темнотой, я звал отца и мать, они подбегали ко мне, но я не мог разглядеть их лиц, лишь слышал, как они спорят:

— Ты посмотри, ребенок скоро ослепнет, ты не мог бы отбросить в сторону свою чертову гордость?

— Приглашение шамана не решит проблему. Я столько лет лечу людей, а ты мне не доверяешь? Я что, хочу погубить своего ребенка?

— Тебе трудно поверить хоть разок? Если поверишь, что, помрешь? — кричала в ответ мать, а отец умолкал. Слыша мои крики и гневные вопли матери, он вдруг ощутил недоверие к собственному многолетнему опыту врача и тихо ответил:

— Позовем шамана, пусть попробует.

В душе я и радовался, и грустил. Радовался, что после ритуала, проведенного шаманом, «братки с горы» меня простят и обучат, а грустил потому, что отец был повержен Ян Шучжи. В моих глазах он всегда был героем, который понимал больше, чем все деревенские вместе взятые, и вот его так легко победил Ян Шучжи. Еще тяжелее мне стало от того, что я в мгновение ока стал его пособником и помог ему победить отца.

Из-за прихода шамана наш дом погрузился в тишину, в которой слышался лишь звон его колокольчика. Я не видел, что он делает, но мог представить его себе с закрытыми глазами, бормочущим под нос заклинания и выкрикивающим «у-у-у», после чего ощутил на своем лице что-то холодное — наверняка это шаман прыснул на меня чудодейственной водой.

— Сегодня с одиннадцати вечера до часа ночи пойдите отнесите «браткам с горы» холодного риса, — бесстрастно бросил в конце шаман.