Жизнь двенадцати цезарей

Гладиаторские бои император давал много раз, причем они отличались разнообразием. Раз в году они происходили в лагере преторианцев. Здесь не было ни травли зверей, ни чего-либо особенного. Обыкновенно же и в полном виде их давали «за барьером». Тут же происходило чрезвычайное представление. Оно продолжалось недолго, несколько дней. Клавдий назвал его «закуской», так как, желая дать его в первый раз, объявил в одном из своих эдиктов, что приглашает народ «к приготовленной на скорую руку невзыскательной закуске». Да и ни на одном представлении не вел он себя с большей простотой и доступностью. Доходило до того, что он, высунув левую руку, вместе с народом считал вслух по пальцам золотые, назначенные победителям, и часто просил и приглашал присутствующих веселиться, не переставая называть их «господами», а подчас отпускал шутки, впрочем неудачные и неостроумные. Так, когда его просили вывести на сцену Палумба, он обещал исполнить просьбу, «если его поймают»[338]

. Зато чрезвычайно хороша и уместна была другая острота. За одного колесничного бойца просили четверо его сыновей. Клавдий, к чрезвычайному удовольствию всей публики, дал ему отставку и затем издал эдикт, где обращал внимание народа на то, как хорошо иметь взрослых детей, раз они на глазах других могли быть защитой и поддержкой даже гладиатору.

Кроме того, он дал на Марсовом поле военное представление, изображавшее взятие и грабеж города и изъявление покорности британскими царями, при этом руководил спектаклем, одетый в военный плащ, а перед спуском воды из Фуцинского озера устроил даже морское сражение.

Когда участники предстоявшего морского сражения закричали: «Здравствуй, император! Тебя приветствуют идущие на смерть!», он отвечал: «Здравствуйте и вы!..» Его ответ сочли за отмену спектакля, вследствие чего все отказались драться. Клавдий долго раздумывал, не изрубить ли или не сжечь ли всех их, наконец, вскочил со своего места и, бегая вдоль берега озера и при этом отвратительно ковыляя, угрозами и уговорами заставил их сражаться. Во время этого представления сошлись между собой эскадры сицилийская и родийская, состоявшие каждая из двенадцати трирем. Вынырнувший с помощью машины из середины озера серебряный тритон трубою подал знак к началу сражения.

В религиозных обычаях и в гражданских и военных порядках, как и в отношении всех сословий, Клавдий сделал много улучшений, и внешних, и внутренних. Вызвано было к жизни старое, но введено и новое. При выборах новых членов жреческих коллегий он не назначал ими никого, не принеся предварительно присяги. Он тщательно следил за тем, чтобы во время каждого землетрясения в столице претор созывал народное собрание и назначал каникулы для судей. Если в Капитолии замечали зловещую птицу, назначалось богослужение. Разослав извещения об этом, в качестве верховного жреца, император начинал богослужение, окруженный народом, перед ораторской кафедрой, удалив предварительно многочисленных ремесленников и рабов.

Раньше дела разбирались в зимних и летних сессиях; но Клавдий соединил их. Юрисдикция по делам завещательных распоряжений была раньше ограничена столицей и давалась ежегодно лишь магистратам, Клавдий же дал ее навсегда и провинциальными властям. Сделанная Тиберием Цезарем прибавка к закону Папия — Поппея о том, что шестидесятилетние мужчины не могут быть отцами семейств, была отменена Клавдием. Он приказал консулам, в отступление от правила, назначать опекунов малолетним и велел выслать из столицы и Италии лиц, которым запрещено было жить в провинциях местными властями. Он же придумал новый род ссылки в отношении некоторых лиц, — они не имели права удаляться далее трех миль от столицы.

Желая посоветоваться с сенатом о каком-либо важном деле, он садился между консулами на трибунском кресле. Раньше отпуск давал обыкновенно сенат, теперь он зависел от императора. Знаки консульского достоинства Клавдий позволил иметь и прокураторам, если они владели состоянием в двести тысяч сестерциев. Лиц, отказывавшихся от звания сенатора, он лишал и звания всадника. В начале своего царствования он заявил о своей твердой решимости назначать сенаторами, по крайней мере, правнуков римских граждан, между тем дал сенаторскую тогу даже сыну отпущенника, впрочем, с условием, что предварительно его усыновит римский всадник. Но, опасаясь недовольства, он сослался на цензора Аппия Слепого, родоначальника своей фамилии, который давал звание сенатора сыновьям отпущенников. Но Клавдий не знал, что во времена Аппия и позднее отпущенниками назывались не те, которые получали вольную, но их свободорожденные дети. На коллегию квесторов, вместо надзора за мощением дорог, он возложил наблюдение за гладиаторскими играми, отнял у них провинции Остию и Галлию и поручил им по-прежнему заведывание казначейством при храме Сатурна. Временно эту должность исполняли преторы или, как в настоящее время, бывшие преторы.