Жизнь на продажу

День, когда им предстояло умереть, наступил. Стоял замечательный, тёплый для зимы, вечер. Каору прямо из школы отправился в дом родственников.

— Тут недалеко маленький парк, — продолжала женщина. — Его назвали в честь равнины Мусаси, которую теперь занимает Токио. Там вязы. Ветви хоть и без листьев, а всё равно красиво. Хочу посмотреть.

— Иди, конечно. Можно я дома останусь?

— Я хочу, чтобы мы пошли вместе, чтобы у нас остались общие воспоминания об этом мире. Как молодые влюблённые.

— Тогда полчаса, ладно?

Дело в том, что теперь каждый шаг давался Ханио по-настоящему тяжело. У него хватало сил стоять, если была какая-то опора, но голова всё равно кружилась от слабости. Какие уж тут прогулки. Слабость была такая, что он предпочёл бы, чтобы ему вскрыли артерию, чем еле-еле ворочаться в полусне.

— Не хочу пугать людей своей бледной физиономией.

— Ну что ты! Ты выглядишь замечательно, просто идеально. Не знаю почему, но мужчины не понимают, как им идёт такая мертвенная бледность. Это выглядит так романтично. Мне кажется, именно таким был Шопен.

— Ладно тебе. Я ж не туберкулёзник всё-таки.

За болтовнёй госпожа Иноуэ переоделась в кожу, в которой она выходила на прогулки, и подошла к Ханио с цепочкой в руке. Тот выбрал вызывающий, абрикосового цвета свитер, чтобы хоть чуть-чуть добавить лицу яркости, и вышел из дома с застёгнутой на запястье цепочкой, как собака на поводке.

На улице Ханио почувствовал себя лучше. Вдыхал свежий воздух так глубоко, что его закачало. От мысли, что он видит вечер в последний раз, всё вокруг казалось особенно дорогим, и он спросил у самого себя:

«А любил ли я когда-нибудь жизнь по-настоящему?»

Ханио не мог с уверенностью ответить на этот вопрос. Сейчас он ощущал растущую в нём любовь к жизни, хотя, возможно, это ему только казалось из-за слабости во всём теле и кружения в голове.

Красота вечернего неба завораживала. Сердце лихорадочно колотилось в груди, в висках стучало. Скоро впереди показались огромные вязы, целая группа; их зимние ветви простирались над крышами домов, словно полог, сотканный из прекрасного кружева.

— Гляди! Вот они, знаменитые вязы, — сказала госпожа Иноуэ.

Значит, этим вечером Ханио наконец умрёт. Он с большим удовольствием думал о том, что это произойдёт независимо от его воли. Самоубийство оказалось слишком обременительным способом ухода в мир иной, чересчур драматичным, не в его вкусе. Убийство тоже не подходило. Ведь без причины никто убивать не станет. Вроде бы никто не испытывал к Ханио такой неприязни или ненависти. При этом ему совсем не нравилась мысль, что он может вызывать у кого-то настолько сильный интерес, что этого окажется достаточно для убийства. Выставив жизнь на продажу, он нашёл замечательный способ решить проблему. И без всякой ответственности.

Ветви красивых буков с ничем не сравнимым изяществом обнимали голубеющее вечернее небо, как бы набрасывая на него сеть. В чём изначальная причина всего этого? Почему природа так бесцельно прекрасна? И почему люди так переживают по таким пустякам?

Но всё это оставалось в прошлом. Ханио подумал, что жизнь его приближается к концу, и у него будто камень с души свалился.

Они прошли мимо табачного киоска, стоявшего у входа в парк. У киоска, в котором сидела старушка-продавщица, висел красный почтовый ящик.

Это было последнее, что помнил Ханио.

В следующий момент в его затылке закружился белый вихрь, всё поплыло перед глазами, он почувствовал, что падает. Кто-то вроде подхватил его, и в тот же миг белый свет погас.

24

…Ханио очнулся на больничной койке.

Была уже ночь, пухленькая медсестра читала журнал под лампой, поставленной так, чтобы пациент оставался в тени.

— Что со мной? — спросил Ханио. В ушах страшно звенело, но он всё-таки смог разобрать слова медсестры.

— Пришли в себя? Лежите и не шевелитесь. Всё позади, не надо беспокоиться.

— Что случилось? Помню, я грохнулся у табачного киоска…

— У вас анемия головного мозга. Серьёзный случай. Вы упали в обморок. Продавщица из киоска вызвала «скорую». Она вас сюда и доставила. Вы нуждались в неотложной помощи.

— Опять «скорая»? — обессиленно произнёс Ханио. — И что?

— Что — что?

— Какой у меня диагноз?

Тяжёлое малокровие. У вас взяли анализ. Доктор в шоке — кровь у вас почти жёлтая, одна вода. Он удивился, как вы в таком состоянии вообще вышли на улицу. Из вашего тяжёлого состояния он сделал вывод, что вы, наверное, из тех, кто живёт на деньги, которые получает от сдачи крови. Но в этот раз вы зашли слишком далеко. Хотя вы не похожи на таких доноров, и жена с вами была. Очень красивая женщина.

— Куда она ушла?

— Она?.. Она вам не жена, что ли?

— Где она сейчас?

— Ушла домой. Вам надо месяц побыть в больнице. Препараты, восстанавливающие кровь, хорошее питание — и вы поправитесь. Так ей врач сказал, она и успокоилась. Сказала, что у неё дома дела. Уже три часа как ушла.

— И всё это время я лежал без сознания?

— Нет, что вы! Это было бы совсем плохо. Доктор сделал укол — кровообразующее плюс глюкоза, и ещё дал снотворное. Сейчас главное — покой. Полный покой. Никаких движений и волнений.