После издания книги «Театр моей юности» он уселся писать вторую часть воспоминаний – о театре военных лет. Делал наброски к третьей: о Тамбовском театре, который в течение десяти лет возглавлял как главреж. Работал над чтецкими программами известного ленинградского актёра Сергея Новожилова и над литературными композициями с дочерью Машей. Вёл обширную переписку с друзьями. Рецензировал книгу по геральдике одного одесского автора. Из партийных нагрузок выбрал себе функции заседателя в народном суде. Намерен был просвещать судью романами Достоевского, дабы за каждым происшествием и бытовым конфликтом научить его видеть человеческую судьбу. Понадобилось вытащить из неприятностей заблудившуюся девчушку, подлежавшую выселению из Ленинграда за фиктивный брак, – сделал и это.
И всё-таки ничто не приносило ему такого удовлетворения на склоне лет, как педагогическая работа на режиссёрском курсе в Ленинградском институте культуры. Курс состоял из одарённых и дружных между собой молодых людей – ленинградцев и приезжих из самых отдалённых точек Союза. Володя и его коллеги учили их быть режиссёрами и исполнителями, осветителями и декораторами. Жадно осваивая теорию и практику, студенты уже на втором курсе удивляли яркостью постановочных находок в отрывках из «Макбета» Шекспира, «Преступления и наказания» Достоевского, «Глубокой разведки» Крона и во многих других работах.
Отдав в молодые годы дань моде – увлечению футуристами, «жёлтыми кофтами», стрижками наголо, – Володя вступал в бурные споры с ректором и с партбюро института, заступаясь за студентов, когда кого-то из них за джинсы и длинные волосы собирались отчислять из института. Обладал редким достоинством бескорыстно влюбляться в талантливых молодых людей. Не чаял души в студенте Саше Пурере, ставшем впоследствии известным драматургом Галиным. Псевдоним «Галин», кстати, Саша, как пчела из цветка, извлёк из имени своей жены и соратницы, умницы Галочки Краузе. Первыми, кому в свою бытность в Ленинграде Саша читал пьесы, были, по его словам, мы. Нас покоряло его заострённое внимание к внешнему убожеству жизни тех лет, за которым угадывался скрытый мир чувств и возможностей человека. Володя называл сыном студента Добрынского, радовавшего его актёрским дарованием и отношением к нему, своему учителю. Увлечён был Игорем Михайловым, Геной Шагаевым, Виталием Шараповым, Володей Садовниковым, Флором Кеслером. С огромным уважением относился к старосте курса, честнейшему Виталию Щеглову, ставшему позже доцентом на кафедрах этнопедагогики и этнопсихологии в РГПУ имени Герцена. Восхищался талантом чародейства в безоглядно щедром, удивительно добром и обаятельном студенте Гиви Волчеке, инициаторе и организаторе празднований всех знаменательных дат курса. Гиви так приучил всех к неожиданностям и сюрпризам, что никто и не пытался превзойти его в инициативе и фантазии. Какая-то физическая благодать, здоровье исходило от таких студентов, как Саша Коктомов и Саша Конев (ныне директор Департамента культуры и искусства Ханты-Мансийского округа). Одна другой даровитее и краше были девочки курса: Таня Чебыкина, Верочка Морозова, азартная Нина Синицкая, верная Светочка Гладкова, Мара Заляйскалнс, Люда Стурова, Люба Пивоварова, Тамара Киселёва, Зина Михайленко, Валя Чудинова, Тамара Авдеенко, Шура Челпанова, Майя Приедая, другие. Атмосфера на курсе была творческая, ничем не замутнённая. Всё было естественно, талантливо и шумно.
В Володино и моё прошлое было включено так много людей и событий, что общение с ними легко могло перевесить наш поздний рывок друг к другу. Однако мы с этим на диво славно справились, не позволив разорваться ни одной из дружеских связей прошлых лет. Из какой бы поры наших жизней ни происходили друзья, они, как правило, становились общими. Володю занимали судьбы моих северных друзей. С Хеллой, с Тамарой Цулукидзе и её мужем Алесем Осиповичем Пальчевским отношения вообще сложились самые сердечные. Нас посещали актёры – друзья Володи по прежней работе в театрах Днепропетровска, Калинина, наши общие – по кишинёвскому театру. Визиты его друга, блистательного актёра В. В. Кенигсона, приезжавшего в Ленинград на гастроли с Малым театром, наполняли дом умопомрачительными розыгрышами и каламбурами, рассказами о ролях и заграничных поездках. Из Грузии приезжал замечательный режиссёр М. И. Туманишвили. Дружба прочно связывала нас с семьями А. Л. Мадиевского и И. А. Гриншпуна.