Жизнь Шарлотты Бронте

Здесь можно упомянуть об одном незначительном факте, хотя он относится к более раннему периоду, который обнажает неопытность мисс Бронте в делах света и ее готовность отнестись с почтением к мнению других. Она написала одному издателю по поводу посланной ему рукописи и, не получив никакого ответа, посоветовалась с братом о причинах столь длительного молчания. Он тут же указал ей на то, что она не вложила в свое письмо марку. Соответственно, она написала еще раз, исправляя этот недочет и извиняясь за него.

Господам Смиту и Элдеру.

«2 августа 1847.

Господа. Около трех недель назад я представил на ваш суд рукопись, озаглавленную «Учитель, роман Каррера Белла». Мне хотелось бы удостовериться, что она Вами получена, а также узнать, при ближайшей возможности, возьметесь ли вы за ее публикацию.

С уважением,

Каррер Белл.

Вкладываю марку для вашего ответного письма».

На этот раз ответ на ее записку не заставил себя ждать, так как четыре дня спустя она пишет (в ответ на письмо, которое впоследствии, в Прологе ко второму изданию «Грозового перевала», она характеризует как содержащее столь изысканный, разумный и любезный отказ, который подбадривает больше, чем некоторые положительные решения):

«Ваше замечание о том, что в этом романе не достает разностороннего содержания, кажется мне не безосновательным, и все-таки мне представляется, что он мог бы быть опубликован без серьезного риска, если за этим изданием в скором времени последует другая вещь того же автора, более замечательного и захватывающего характера. Первая вещь может послужить введением и познакомить читателей с именем автора, тем самым обеспечивая более основательный успех второго произведения. У меня есть другая вещь в трех частях, над которой я сейчас работаю; она почти завершена, и я постаралась сделать ее более интересной, чем «Учитель». Я надеюсь завершить ее примерно через месяц, так что если найдется издатель для «Учителя», за ним последовало бы второе произведение тогда, когда он счел бы это целесообразным. Таким образом, интерес публики (допуская, что она проявила бы хоть какой-то интерес) не пошел бы на спад. Будьте любезны, сообщите мне о своих соображениях на этот счет».

Когда все три сестры находились в состоянии неизвестности, их долгожданная подруга нанесла им обещанный визит. Она была у них в начале выдавшегося в том году жаркого августа. Большую часть дня они проводили на болотах, наслаждаясь золотым солнечным светом, принесшим непривычно изобильный урожай, за который, по искреннему желанию Шарлотты, высказанному несколько позже, во всех церквях следовало бы отслужить благодарственный молебен. В августе в окрестностях Хауорта царило великолепное время года. Даже дым, лежащий в долине между деревней и Кейли, отражал сияющие цвета верхних болот, где насыщенный лиловый оттенок цветущего вереска гармонично контрастировал с рыжевато-золотистым светом, который жаркими летними вечерами проникает повсюду сквозь сумрак впадин. Наверху, на болотах, вдали от людских жилищ, королевская земля, на которой они располагались, переходила в нескончаемую зыбь аметистовых холмов, растворяющихся в эфирных потоках; а свежий аромат вереска и «жужжание бесчисленных пчел» придавали особую остроту тому наслаждению, с которым они принимали свою подругу в своем подлинном доме – на воле, посреди холмистых просторов.

Здесь они также могли укрыться от Призрака, обитающего в доме внизу.

За все это время – несмотря на все их откровенности – они ни словом не обмолвились своей подруге о трех романах, находившихся в Лондоне – два из них уже были в печати, а судьба третьего висела на волоске, ожидая вердикт издателя; не узнала она и о другом романе, «почти законченном», рукопись которого находилась в сером старом пасторском доме. Возможно, она догадывалась, что все они писали в надежде на публикацию в будущем, но она знала о пределах, установленных ими в общении. К тому же ни ее и никого другого не могла удивлять их скрытность, учитывая, как одна за другой их посещали неудачи в тот момент, когда дело, казалось, уже близилось к благополучной развязке.

Мистер Бронте также подозревал о происходящем; но так как никто не говорил с ним об этом, и он ни у кого не спрашивал, его мысли были смутными и неясными; его догадок хватило лишь на то, чтобы не остолбенеть, когда позднее он услышал об успехе романа «Джейн Эйр», к развитию которого мы должны сейчас обратиться.

Господам Смиту и Элдеру

«24 августа.