Читаем Зло и свобода. Рассуждения в связи с «Религией в пределах только разума» Иммануила Канта полностью

Как пишет (еще «докритический») Кант, «африканские негры от природы не обладают таким чувством, которое выходило бы за пределы нелепого» (Кант И. Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 2. М.: Мысль, 1964. С. 179).

Вернуться

292

Кант И. Критика способности суждения // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 5. М.: Мысль, 1966. С. 308.

Вернуться

293

Актуальность этого вопроса становится еще очевиднее, если мы обратим внимание на такие «уточнения», сделанные Кантом в отношении «предрассудков», как то, что «предрассудки» бывают «истинными (sic!) предварительными суждениями», что «предрассудки авторитета» далеко не всегда «плохи» и пагубны для познания (в частности, когда речь идет о сферах, «где мы не можем все испытать сами и все охватить собственным рассудком») и т. д. См.: Кант И. Логика // Кант И. Сочинения: в 8 т. Т. 8. М.: Чоро, 1994. С. 334, 336 и др.

Вернуться

294

См.: Кант И. Спор факультетов // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 4. Ч. 2. С. 326, 327 и далее.

Вернуться

295

И это очень характерно для «просветительской» мысли в целом. Питер Гей в своей классической работе о Просвещении называет «проблему простого люда» «великим неисследованным политическим вопросом Просвещения». О «простом люде» «просветители» писали, конечно, немало. Но их писания о нем проникнуты тем духом снобизма и безнадежности, который делал невозможным осмысление положения «простого люда» в качестве серьезной (не говоря уже – центральной) нравственной и политической проблемы. См.:

Gay Р. The Enlightenment: An Introduction. Vol. II. N.Y.: Alfred A. Knopf, 1969. P. 517 ff.

Вернуться

296

Кант И. Ответ на вопрос: Что такое Просвещение? С. 28. Понятия «совершеннолетия» и «несовершеннолетия», поскольку они ассоциируются с должным и недолжным (должным состоянием активности разума и недолжным состоянием его пассивности), по меньшей мере двусмысленны. Их парадоксальность и даже нравственную невозможность тонко показывает Рюдигер Биттнер. См.: Bittner R. What Is Enlightenment? // What Is Enlightenment? Eighteenth-Century Answers and Twentieth-Century Questions / J. Schmidt (ed.). Berkeley (CA): University of California Press, 1996. P. 345–349.

Вернуться

297

С присущей ему игривостью Вольтер разрубил гордиев узел этой проблемы, уподобив «просвещенных философов» (вроде себя), выросших в мире «предрассудков», но свободных от них, «инопланетянам». Они (как бы) спустились на Землю «с планеты Марс или Юпитер» и лишены «человеческого облика», но сохранили «способность мыслить и чувствовать». См.: Вольтер. Метафизический трактат // Вольтер. Философские сочинения. М.: Наука, 1988. С. 228. Наверное, ощущение «инопланетности» было в той или иной мере присуще многим просветителям-рационалистам, и оно было, несомненно, специфической рационализацией их отношений со своей реальной исторической средой.

Вернуться

298

См.: Кант И. Ответ на вопрос: Что такое Просвещение? С. 28.

Вернуться

299

См.: Кант И. Спор факультетов. С. 332.

Вернуться

300

См.: Там же.

Вернуться

301

Там же.

Вернуться

302

О том, что собой такая политика представляла в Европе XVIII в., как она воспринималась просветителями и как они в ней участвовали, см.: Knudsen J.B. On Enlightenment for the Common Man // What Is Enlightenment? Eighteenth-Century Answers and Twentieth-Century Questions. P. 270–290.

Вернуться

303

См.: Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994. С. 473.

Вернуться

304

См.: Кант И. К вечному миру. С. 288–289.

Вернуться

305

Так, в «Ответе на вопрос: Что такое Просвещение?» Кант пишет следующее. «Введенный порядок» общественной жизни должен сохраняться до тех пор, пока «ученые, объединив свои голоса (пусть не всех), могли бы представить перед троном предложение» о его изменении. Очень показательно то, что не само по себе распространение в обществе взглядов в пользу необходимости такого изменения, а именно «артикуляция» этих взглядов «учеными» и представление ими соответствующего предложения власть имущим изображаются нравственно-рациональным основанием проведения реформ. См.: Кант И. Ответ на вопрос: Что такое Просвещение? С. 32.

Вернуться

306

См.: Платон. Письма // Платон. Собрание сочинений:

в 4 т. Т. 4. М.: Мысль, 1994 (особенно с. 475–504).

Вернуться

307

Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. М.: Мысль, 1977. С. 339.

Вернуться

308

Платон. Протагор, 323 а // Платон. Собрание сочинений:

в 4 т. Т. 1. М.: Мысль, 1990. С. 432.

Вернуться

309

Кант И. Метафизика нравов в двух частях // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 4. Ч. 2. М.: Мысль, 1965. С. 244 (примеч.).

Вернуться

310

Кант И. Метафизика нравов в двух частях. С. 244 (примем.).

Вернуться

311

Там же.

Вернуться

312

Перейти на страницу:

Все книги серии Политическая теория

Свобода слуг
Свобода слуг

В книге знаменитого итальянского политического философа, профессора Принстонского университета (США) Маурицио Вироли выдвигается и обсуждается идея, что Италия – страна свободных политических институтов – стала страной сервильных придворных с Сильвио Берлускони в качестве своего государя. Отталкиваясь от классической республиканской концепции свободы, Вироли показывает, что народ может быть несвободным, даже если его не угнетают. Это состояние несвободы возникает вследствие подчинения произвольной или огромной власти людей вроде Берлускони. Автор утверждает, что даже если власть людей подобного типа установлена легитимно и за народом сохраняются его базовые права, простое существование такой власти делает тех, кто подчиняется ей, несвободными. Большинство итальянцев, подражающих своим элитам, лишены минимальных моральных качеств свободного народа – уважения к Конституции, готовности соблюдать законы и исполнять гражданский долг. Вместо этого они выказывают такие черты, как сервильность, лесть, слепая преданность сильным, склонность лгать и т. д.Книга представляет интерес для социологов, политологов, историков, философов, а также широкого круга читателей.

Маурицио Вироли

Обществознание, социология / Политика / Образование и наука
Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах
Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

В монографии проанализирован и систематизирован опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах, начавшегося в середине XX в. и ставшего к настоящему времени одной из наиболее развитых отраслей социологии власти. В ней представлены традиции в объяснении распределения власти на уровне города; когнитивные модели, использовавшиеся в эмпирических исследованиях власти, их методологические, теоретические и концептуальные основания; полемика между соперничающими школами в изучении власти; основные результаты исследований и их импликации; специфика и проблемы использования моделей исследования власти в иных социальных и политических контекстах; эвристический потенциал современных моделей изучения власти и возможности их применения при исследовании политической власти в современном российском обществе.Книга рассчитана на специалистов в области политической науки и социологии, но может быть полезна всем, кто интересуется властью и способами ее изучения.

Валерий Георгиевич Ледяев

Обществознание, социология / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1
О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1

Казалось бы, в последние годы все «забытые» имена отечественной философии триумфально или пусть даже без лишнего шума вернулись к широкой публике, заняли свое место в философском обиходе и завершили череду открытий-воскрешений в российской интеллектуальной истории.Вероятно, это благополучие иллюзорно – ведь признание обрели прежде всего труды представителей религиозно-философских направлений, удобных в качестве готовой альтернативы выхолощено официозной диалектике марксистского толка, но столь же глобальных в притязаниях на утверждение собственной картины мира. При этом нередко упускаются из вида концепции, лишенные грандиозности претензий на разрешение последних тайн бытия, но концентрирующие внимание на методологии и старающиеся не уходить в стилизованное богословие или упиваться спасительной метафорикой, которая вроде бы избавляет от необходимости строго придерживаться собственно философских средств.Этим как раз отличается подход М. Рубинштейна – человека удивительной судьбы, философа и педагога, который неизменно пытался ограничить круг исследования соразмерно познавательным средствам используемой дисциплины. Его теоретико-познавательные установки подразумевают отказ от претензии достигнуть абсолютного знания в рамках философского анализа, основанного на законах логики и рассчитанного на человеческий масштаб восприятия...

Моисей Матвеевич Рубинштейн

Философия / Образование и наука