— Мутный он тип. Была информация… лет пять назад у бабульки одной взяли дорогую вещь. Никто не видел, но слухи ходили. Был налет на квартиру, ей дали ломом по голове и якобы взяли особую штуку — большой бриллиант, редкий — розового цвета.
Надя подняла брови. О бриллиантах она имела понятие умозрительное, книжное — они были вроде пиратов или мушкетеров. Она и не подозревала, что бриллианты существуют в реальной жизни.
— Откуда у бабульки бриллиант? — поинтересовалась она с интересом. — После семидесяти лет советской власти?
— То-то и оно. Бабулька темная. То ли купеческая дочь, то ли спекулянта… О бриллианте не знали, а когда ограбили ее — слухи полезли. Взяли рецидивиста, он вину принял, мол, был один… У него ничего не нашли. Клялся, божился, что по мелочи взял — пенсию да гробовые… Потом на зоне сгинул. Но зятек ваш у него был в знакомцах — вроде ни при чем, только на него сразу вышли авторитетные люди, и он в бега ударился. А доказательств нет. И бриллиант этот, может, не существует. Мифический. Только байки, что, мол, величиной с орех…
— Грецкий? — переспросила Надя, уточняя информацию.
Денис осекся и задумался. Потом уверенно сказал:
— Вряд ли… За грецкий его бы в порошок стерли. Они, я думаю, по миру номерные, как партбилеты. Каждый на учете… Обычный, лесной… а вообще, не знаю.
— М-да, — резюмировала Надя мрачно и замолчала.
Денис наклонил голову, мерзко подмигнул и проговорил:
— Так что, как нам поближе познакомиться?
Надя рассмеялась.
— Почему нет? — сказала она.
Ей было все равно, и она понимала, что просто так он, разыскивая Александра Михайловича, пальцем о палец не ударит.
Денис посерьезнел.
— Когда? — спросил он свирепо.
Надя продолжала смеяться.
— Хоть сейчас.
— В смысле? — он панически рыскал глазами. — Где? К тебе поедем?
Надя весело и медленно покачала головой. Она наслаждалась его замешательством.
— Муж дома. И не один. Если хочешь — здесь и сейчас.
— Ты серьезно? — спросил он.
Она кивнула, взяла его за руку и повела, как ребенка, за портьеру, где была дверь в туалет.
Вернулись они минут через двадцать. Денис был ошеломлен, хватал ртом воздух, как выброшенная из воды рыба, и возмущенно повторял:
— Так же нельзя. Это беспредел!.. Фу… ей-богу. Что ж ты выделываешь-то!
Пока он приходил в себя, Надя осторожно налила себе шампанского, чтобы не перелилось через край, — кавалеру, переваривавшему впечатления, было не до этикета. Она отхлебывала газировку и негромко посмеивалась, радуясь эффекту. Денис молчал, развалившись на стуле. Потом, решившись, выпалил:
— Приходи ко мне жить! Ритку выгоню к чертовой матери. Ну ее к свиньям — понты да истерика… Приходи, а? Будешь дома сидеть. Ты учишься, работаешь? Плюнь на работу, сколько ты там получаешь — копейки?
— А муж? — спросила Надя насмешливо.
— К черту мужа! Зачем он тебе? Я серьезно, ну?.. Он кто?
— А ты кто? — спросила Надя в упор.
— Не скрываю. Работа у меня опасная и жизнь опасная. Но подругу вкалывать не заставлю за гроши.
— Опасная… — подумала вслух Надя. — Грохнут вместе с тобой.
Денис замотал головой.
— Не… не по понятиям. Да не бойся, что ты…
Надя продолжала думать.
— Я не боюсь, — призналась она внезапно. — Я как во сне… хочу проснуться — не получается…
Денис посмотрел с сочувствием.
— До чего твой хмырь довел. А я на руках буду носить.
Наде захотелось бросить работу, не являться в поликлинику, не слышать скандалов, не считать гроши. И чтобы на нее не кричали умалишенные и убогие, не смотрели косо сослуживцы, и чтобы не давали ей понять, что она никто и будет никем.
— Ну, неси, — велела она.
Денис замахал руками, требуя счет.
Пронес он ее шагов десять, для проформы, и стал ловить машину. Приехали к ободранной пятиэтажке где-то на Нагорной, вошли в убитый подъезд. Надя неприятно удивилась пределам запущенности — было грязно и пахло, словно мусоропровод не чистили никогда. Денис открыл дверь на третьем этаже, лениво вышла низенькая крашеная блондинка в обтягивающем трикотаже и кисло скривилась на Надю:
— Это кто еще?