Змеиный Зуб

С хлопком фата сорвалась и слетела с её кос, разметав их по плечам. Не лик Рендра, но мрак заполнил всё вокруг. Тёмная зала, кишащая мелкими и гигантскими нетопырями. Стройные ряды солдат в кожистых плащах. Валенсо. И красные, как кровь, как гибель, как смертный час, глаза нечестивого графа глядят на неё из-под маски-ньяги на пол-лица.

Сердце пропустило удар. Валь покосилась на мать и увидела лишь, что та не отрывает взора от пола. Она одна была так близко из друзей. Остальные остались за стройными рядами графских солдат, безоружные, столь же растерянные. А прочие относились к тем самым «змеиным дворянам». Тем, кто все как один враги.

Экспиравит бросал на неё торжествующую тень. Спина его больше не была согнута. Он вырастал над всеми, как скала, и могучие козлиные рога венчали его. Будто воплощённый Схолий в плаще, сотканном из ночи, он уничтожил весь свет.

– Нет, – сдавленно вырвалось из груди Валь. Она задрожала. – Где Адальг? Почему? Мы же… он же…

– Он струсил, когда я предложил довести до ума наш с ним давно обещанный поединок, – прошептал гулким ветром Экспиравит. Его могильное дыхание опалило Вальпургу, заставило её съёжиться.

– Но мы заключили договор…

– Со мной вы заключили его раньше, – он чуть склонился. Его лицо, приблизившись, сковало Вальпургу неизбежностью тяжёлого взгляда. – Правящая дочь Видиров была мне обещана. Беласк-то оказался бастардом. Так что всё это время моей невестой была ты.

«Великий Змей, только не это. Не может этого быть», – сознание ослепло от ужаса.

– Адальг не позволит…

– Смирись. Ты обошлась бы ему куда дороже, чем ририйская принцесса. Он предпочёл покрыться позором, но вступить в новую жизнь, не лишившись ни одной из своих конечностей.

Его пасть мертвецким оскалом осветила бездну этого богами забытого места.

– Ну же, поцелуй меня, жена, – прошипел он. – Я ведь обещал тебе, что ночи не будет конца.

– Нет, – всхлипнула Валь. Не сводя с него глаз, она попятилась назад. Ноги путались в подоле. Из груди вырвался вопль отчаяния:

– Нет!

Она кинулась было прочь, но острые алебарды нетопыриных стражей сверкнули перед её лицом. Она хотела ринуться за матерью, но вампир поймал её за локоть и резко развернул к себе. Он буквально подмял её под себя. Но она не хотела встречать свою судьбу. Она дёрнула свою руку, другой забарабанив по его плечу. Она рассчитывала, что он хилый. Костлявый. Она билась за свою свободу, плача и крича; но он оказался гораздо, гораздо сильнее.

Её последний неистовый бросок он пресёк. Он заломил руку ей за спину и склонился, дыша ей в ухо.

– Дай мне то, чего я хочу, – пророкотал он из своего нутра.

– Не смей! Нет! – забилась Валь, но он ещё грубее дёрнул её руку за лопатками. Затем впился в её шею. Боль пронзила сжатые ужасом мышцы. Будто добыча, синица в лапах ворона, она, заливаясь слезами, повисла в его когтистой хватке. Всё в ней заледенело до самых кончиков пальцев на ногах. Она ещё дёргалась, будто пыталась продолжать бороться. Но с каждым жадным глотком вампира всё в ней слабело и гасло. Пока не поникло окончательно. Никто не мог бы ей теперь помочь, даже если бы вознамерился.

Сломав её, подчинив, Эскпиравит оторвался от неё и торжествующе поднял голову к собравшимся. Кровь заливала его кружевное жабо и капала с его подбородка на свадебное вальпургино платье. Падая на парчу, капли темнели и расползались бесформенными дырками. Будто пулевые раны.

– Эскпир, остановись, – Кристор подбежал ближе. Он пытался пресечь его кровожадный порыв, пока не стало слишком поздно. Но при этом сам неожиданно издал какой-то странный рыкнувший звук – стоило ему только оказаться так близко к столь сладостной добыче.

Экспиравит посмотрел на него с мрачной победой во взгляде.

– Кристор, – выдохнул он. – Это час нашего триумфа. Присоединяйся ко мне.

Кристор нервно сглотнул и сделал ещё шаг. В это время и Валенсо, не дожидаясь его решимости, приблизился неслышной тенью. А нечестивый граф выпрямился. И поднял повыше обмякшее тело молодой супруги. Багряные струйки стекали по её плечам, меж его чёрных пальцев. Запах кружил голову.

Взор её гас. Всё вокруг поглощала тьма. Но она видела, что над нею, склоняясь, запылали алым очи Кристора, Валенсо и Экспиравита. Их пасти раззявились; они предвкушали трапезу. И над ними зажигались огни красных зенок нетопыриной гвардии. Армия вампиров слеталась по зову неутолимой жажды. Пара за парой, появлялись новые и новые глаза под почерневшим сводом, будто алые звёзды навсегда проклятого мира.

Она забылась. Боль мучимой плоти исчезла из её разума: он угас.

В страхе и трепете гости на свадьбе наблюдали за этой расправой. Сепхинорис уже и не рассчитывала увидеть дочь целой, когда расступятся эти алчные звери. Но она стояла, не двигаясь. Потому что она не могла нарушать клятву Видиров; таково было её слово.

Спустя, кажется, целую вечность, громадные крылья вдруг распахнулись над толпой. Они разогнали вампиров в разные стороны и показали искусанное тело в цепкой хватке графа.