Знак небес

— Ну почему одним мылом? Мы ж с тобой говорили о чем? О самозапрете на все принципиально новое. А если речь идет о чем-то уже имеющемся в мире, но отсутствующем на Руси, тут тебе и карты в руки. Дерзай, твори… К примеру, увеличительные стекла. Они ведь и для войны нужны, для подзорных труб, да и в мирной жизни ой-ой-ой как кстати — микроскопы, телескопы, очки, в конце концов.

— Хочешь сказать, что они уже имеются в мире? — удивился Минька.

— Уже! — фыркнул Константин. — Не то слово. Возраст первой плосковыпуклой ошлифованной линзы, найденной археологами в Ассирии, датируется примерно шестисотыми годами, причем до новой эры. Правда, затем секрет их изготовления окажется надолго утерянным, и лишь в конце этого тринадцатого века некоему итальянскому стеклодуву придет в голову мысль соединить две линзы металлической оправой. Но, учитывая, что у нас на Руси проживает гений всех времен и народов, ничего страшного, если макаронники утрутся от зависти, а первые очки появятся на пятьдесят лет раньше и на Руси.

— И что, подзорную трубу с телескопом тоже можно? — настороженно уточнил изобретатель, и в его потухших глазах вновь мелькнула крохотная искорка любопытства, которую Константин принялся старательно раздувать.

— Конечно, можно. Вообще-то официальное изобретение тех же труб датируется началом семнадцатого века, но, учитывая, что проживавший в нашем тринадцатом монах Роджер Бэкон нарисовал чертеж телескопа, думаю, что в этом случае ничего страшного, а касаемо подзорных труб — так ведь это тот же самый телескоп. Во всяком случае, принцип действия у них практически один и тот же.

— Ну-у это кое-что, — мрачно откликнулся Минька. — Хоть на звезды полюбуюсь. А новые станки мне что, тоже разломать, как винтовку?

— Ничего подобного, — горячо заверил его Константин. — Как раз со станками все в полном порядке. Вот ты пресс винтовой почти закончил? Так его тоже изобрели до новой эры, а сверло еще раньше его. Один Архимед сколько всяких полезных вещей создал: тут тебе и водоподъемный винт, и зубчатая передача, и прочие штуковины. А ты думаешь, он один такой умник был? Словом, и деревообрабатывающий станок, и водяные часы, и нагнетательные насосы, и подшипники, и подъемный кран с блоком — все это появилось еще до рождения Христа. А сколько еще прибавилось в первом тысячелетии нашей эры — о-го-го! На сегодняшний день даже механическим часам и то добрых шестьсот лет. Вот коленвал помоложе — ему где-то четыреста, а то и меньше.

— Ну вот, — удовлетворенно протянул Вячеслав, — а ты боялся. Банкуй, старина, и родина тебя не забудет.

Минька согласно кивнул, но особого энтузиазма не выказал. Да и искорка в его глазах если и увеличилась в размерах, то ненамного.

— Все-таки как ни крути, а получится, что тружусь над изобретением велосипеда, — уныло прокомментировал он.

— Знаешь, велосипед велосипеду рознь, — возразил Константин. — Тот, который я хочу тебе предложить, тоже изобретен, но его секрет не смог открыть ни один ученый даже в двадцатом веке.

— Да ладно тебе заливать! — не поверил Минька. — Или ты чтоб утешить?

— Какое утешение?! — возмутился Константин. — Правду, голую правду и ничего, кроме правды. Ты про напалм слыхал?

— Ну, — буркнул изобретатель.

— А знаешь, что его тоже уже придумали? Разве что название у него пока иное — греческий огонь.

Вячеслав открыл было рот, явно желая напомнить о княжеском поручении отцу Николаю, но напоролся на предупреждающий взгляд Константина и не сказал ни слова, а князь принялся рассказывать о страшной силе этого огня и о том, что до сих пор доподлинно известно лишь несколько его компонентов, но не все, не говоря уж о пропорциях.

— Правда, в его состав входит нефть, — заметил под конец Константин, — но это поправимо. — И он повернул голову к Вячеславу.

— Так я и думал, — горестно вздохнул тот и почти обличительно произнес: — Снова Чечня на горизонте маячит.

— Можно и Азербайджан, — пожал плечами Константин. — Но тогда придется кататься за нею намного дальше.

— А без нее никак? — уточнил воевода.

— Основной компонент, — развел руками Константин. — К тому же из нее помимо греческого огня можно и кое-что попроще соорудить. Насколько мне известно, на основе того же бензина в Отечественную войну делали горючую смесь. Называлась она «коктейль Молотова». Шикарная штука. Немецким танкистам она очень не нравилась. Правда, для этого надо строить нефтеперегонный завод. Как, Миня, справишься?

— Справится, — твердо ответил за друга Вячеслав. — А если нет, то этот завод даже я тебе выстрою, — пренебрежительно усмехнулся он.

— Ой ли? — недоверчиво хмыкнул Константин.

— Вот тебе и ой. Знаешь, Костя, сколько я их в Чечне спалил в свое время? Не сосчитать. Заодно и на работу их тоже досыта нагляделся, а принцип устройства вообще постиг на раз.

— Неужели все так просто? — удивился Константин.