Знак небес

— Ты, дядька Груша, о другом помысли, — возразил Спех. — Все равно мы токмо к утру подоспеем к селищу-то. Вот и выходит: светит сейчас луна али нет — все едино.

— Вот дурень, — сплюнул в сердцах Груша. — Говорю же, несчастье она сулит.

— А может, не нам, а совсем наоборот — тем язычникам треклятым. Светлые ангелы-то все с нами — и помогут, и заступятся, ежели что. Да и заступаться, почитай, не придется. У них всего дворов десятка три, как нам сказывали. Пущай даже по три мужика в каждом дворе, и то нас вдвое больше получается. А мы ведь на конях, при мечах, при копьях, да тул со стрелами за спиной, — рассудительно заметил Спех. — Одно в толк не возьму. В прошлый раз князья нам тоже сказывали — язычники, язычники. Значит, надобно было крест на них надеть, и все. А мы яко тати: налетели, пожгли, порубили, в полон взяли. Почто так?

— А енто уж и вовсе не твоего ума дело, паря, — недовольно засопел пожилой и украдкой огляделся по сторонам. — И чтоб я таких речей от тебя впредь не слыхал. То князьям нашим решать, а не нам с тобой.

Дело и впрямь обещало быть несложным. Всего-то и требовалось пинками загнать закоснелых в смертном грехе язычников в церковь, заставить окреститься, ну и малость пограбить, не без того. Смущало Грушу одно: это селище, равно как и предыдущее, на которое они устроили набег пять дней назад, принадлежало не своим черниговским князьям, а находилось по другую сторону Дона, на рязанской земле. Конечно, любой правитель всегда готов подсобить своему соседу в таком богоугодном деле, но и тут получалась неувязочка. Ни к кому из тех молодых князей, которые сейчас шли наводить порядок на чужой земле, рязанский князь Константин за помощью не обращался. Выходило, что они идут просто в воровской набег, как ночные тати, а это плохо. Рязанцы могут и на копья вздеть.

Оставалось понадеяться, что из этих глухих мест, расположенных далеко от Рязани, весточка в стольный град прилетит не скоро. Пока Константин спохватится, пока пришлет дружину, они уже давным-давно окажутся в своих черниговских землях, которые под боком, Дон перейти, и все.

Размышления Груши прервал негромкий голос самого старшего из князей — Мстислава Глебовича, сына сидевшего ныне в Чернигове князя Глеба Святославича:

— Не забудь уговор, отче, первое слово в обличении язычников за тобой.

Гнусавый ответ попика, некоего отца Варфоломея, появившегося у них не так давно, Груша толком не расслышал. Скорее всего, священник выражал какие-то опасения или говорил о том, что его попросту не пожелают слушать, ибо вскоре его перебил князь Мстислав:

— И не бойся ничего. Видишь, какая с нами сила идет. Давай-ка двигай вперед, да побыстрее, а то уже околица недалече.

Сизые рассветные сумерки неприметно сменил хмурый пасмурный день. Пелена тяжелых снеговых туч, идущих откуда-то с запада, прочно скрывала солнце, не выпуская его хоть на минуту посветить людям. Лишь изредка там, где имелся небольшой просвет, облака, проплывая на фоне солнца, меняли свой цвет с сизого на розовый и даже багрово-красный. Приметив такое, старый седой Груша еще раз неуютно поежился и подумал: «Не к добру оно». На душе у него по-прежнему скребли кошки. Оставалось успокаивать себя недавними воспоминаниями. Пять дней назад, когда черниговцы ходили зорить селище Пеньки, приметы тоже были недобрые, хоть с полдороги вертайся, но прошло ведь все удачно.

Правда, добыча была не ахти. На долю самого Груши достался почти новый, хотя и малость куцый овчинный тулупчик, да еще пяток кун, что он нашел под стрехой в одной из убогих хатенок, вот и все. Но на этот раз князья обещали, что дружинники разживутся побольше, да и попик уверял, что селище зажиточное, но веры ему почему-то у Груши не было. Эвон как он горячо уверял в тот раз, что практически никто в Пеньках в истинного бога не верует, Христа не признает, и если даже кому-нибудь из дружинников и встретится висящая в избе икона, то это одна видимость.

Окрестить они, правда, окрестили, спору нет, хотя вначале лесные бородачи так резво ухватились за топоры, вилы и косы, что во избежание ненужных жертв среди своих пришлось брать их всех в мечи, а уж потом приниматься за крещение тех, кто уцелел. Но зачем в полон-то брать, коль они уже окрещенные? Князь Мстислав Глебович пояснил, что ежели их не отвести на новые места, расселив там, где имеется храм, то они сызнова вернутся к старой вере, но Груша ему не поверил — не иначе как решил людишками разжиться, вот и все.

«Интересно, — прикинул Груша, — а ведь в селище, куда мы сейчас идем, вроде и церква стоит. Неужто князья полона брать не станут?» Он повертел мыслишку со всех сторон и пришел к выводу, что полон все равно возьмут, разве что причины для этого найдут иные.