Знак небес

— Так надо было лезть! — рявкнул Константин. — А дверь и выломать недол… — И осекся на полуслове, увидев размеры пожара.

Даже чудно стало. Церквушка-то не больно велика, что вдоль, что поперек не больше десятка саженей, а горела знатно.

Прибежавшие на пожар люди без дела не стояли. Кто-то пытался подцепить багром бревна венцов, стремясь развалить стены, другие торопливо забрасывали бушующее пламя снегом, но все их усилия были бесполезны. Огонь торжествующе ревел, с громким треском и хрустом переламывая кроваво-красными зубьями крепкий дуб, и одолеть его нечего было и думать. Да и жаром несло от церкви так сильно, что на расстоянии в десять — пятнадцать метров действительно находиться было невозможно — обжигало лицо.

Константин попытался прислушаться, но, как ни старался, голосов изнутри не уловил. Если князья к этому времени еще не сгорели, то, значит… Он похолодел. А не бежали ли они? Ну да, скорее всего, так и есть. Кто-то шарахнул по голове дежурившего Ореха, забрал у него ключи, открыл пленникам дверь, и они, подпалив церковь, бежали. И счастье Константина, что он пошел ночевать к Пудовке, потому что пленники не торопились с уходом в лес. Поначалу они попытались рассчитаться со своим обидчиком, заглянув к нему в шатер, и, не найдя его там, от досады подпалили его и лишь после этого удрали. А пламя от шатра, который стоял рядышком с церковью, перекинулось на ее стены.

Вот если бы они остались в ней, тогда… Он передернулся, на краткий миг представив, что было бы тогда. Это уж трагедия так трагедия, и за то, чтобы она не произошла, Константин с радостью выложил бы не одну тысячу гривен в качестве выкупа. А церковь… Подумаешь…

— Ну-у сгорела и сгорела, — успокоенно заметил он. — Все равно священника нет, служить в ней некому, а заново построить недолго.

Улыбнуться он не успел, ибо услышал от Любима такое, от чего впору заплакать. Оказывается, никто оттуда не сбежал, потому что, когда дружинник впервые прибежал к полыхавшему строению, он сам слышал истошные крики о помощи, да сделать ничего не смог. О проклятиях, которыми осыпали Константина черниговские князья, Любим упоминать не стал.

Константин побледнел и машинально шагнул вперед. Прошел немного — от силы две сажени. Нестерпимый жар, который обжег его нос и щеки, отчасти привел рязанского князя в чувство, и он очнулся, растерянно оглянувшись на Любима.

— Это что же получается? Выходит, их кто-то подпалил?

— Выходит, что так, — согласился Любим. — Поначалу Ореха по голове чем-то тяжелым, а потом…

— И чего мне теперь делать?

Дружинник вздохнул и опустил голову. Вроде бы и не виноват, но за старшего князь оставил именно его, и сказать было нечего, не говоря уж о том, чтобы ответить, чего делать князю. Но Константин и не ждал ответа от Любима, да и вопрос задал скорее самому себе. В отличие от остальных он-то прекрасно сознавал трагизм сложившейся ситуации.

Еще вечером все представлялось легко и просто. Пишется грамота черниговскому князю Глебу Святославичу, в которой перечисляется — не без легкого преувеличения, разумеется, — огромный урон, причиненный его сыном Мстиславом вкупе с его племянниками и прочими родичами. Ну а в конце итоговая сумма, в которую рязанский князь оценивает убытки своих людей, включая оплату «морального ущерба» ему самому.

Возможно, что тридцать тысяч гривен выжать бы не удалось, но не беда. Половина или треть — тоже ничего смотрится. Как-никак, даже если брать по минимуму, то есть десять тысяч, две тонны серебра — это о-го-го. Получалось, в ближайший год, с учетом торговых пошлин и других поступлений, с бюджетом никаких проблем. Удастся даже организовать склады с зерном на случай неурожайного года, который, если верить статистике — в среднем один из трех, не реже, — в виде засухи или затяжных дождей вот-вот обрушится на его земли.

Зато теперь…

То, что произойдет в ближайшие месяц или два, ему даже представлять не хотелось. И без того понятно, что ничего хорошего. Оставалось гадать об одном — сколько оместников ждать Рязани, которые придут рассчитываться за заживо сожженных князей.

С оглушительным гулом рухнул внутрь ярко полыхающий купол, и почти сразу же вслед за ним обрушилась одна из церковных стен. Горящие бревна, злобно шипя, покатились по снегу.

— Отойти бы тебе, княже, — негромко сказал Любим, с тревогой поглядывая на разваливавшуюся на глазах церковь. — Не ровен час…

— Хуже уже не будет, — мрачно ответил Константин, но послушался и, повернувшись, отошел немного назад.

Да уж, куда хуже. Разве что выдать головой тех, кто сотворил черное дело? Константин задумался, глядя на останки своего шатра. Если бы найти злоумышленников, тогда да, тогда и впрямь, может, удастся угомонить ярость отцов-князей. Но найти их надо очень быстро, в ближайшую пару дней, чтобы привезти в Чернигов вместе с погибшими, а как искать?..