Знак небес

И не потому, что он состоял в духовном сане. Это как раз ерунда. Да, среди них, наверное, редко встречаются убийцы, но ведь достаточно и одного-единственного, даже если он — досадное исключение из общего правила. Но это если рассуждать обобщенно, так сказать, абстрактно, никого не имея в виду. Однако конкретная фигура отца Варфоломея никаким боком не желала вписываться в версию Константина. Не монтировался он с образом злобного поджигателя, готового ради своих целей предать мучительной смерти не просто ни в чем не повинных людей, но недавних союзников по своим замыслам.

Про покушение на жизнь дружинника и говорить не проходилось. Он еще и еще раз попытался представить, как священник подкрадывается сзади к Ореху, как замахивается и бьет зазевавшегося ратника по голове, как… Нет! Не сходилось, хоть тресни. Кишка тонка у попика. К тому же…

Князь решительно направился к полусгоревшему дому тиуна, где находились все пятеро, нет, теперь уже шестеро погибших рязанских дружинников. Бережно приподняв голову Ореха, он внимательно посмотрел на его затылок. Так и есть. Такая рана не от полена — слишком небольшая, зато глубокая. Удар явно был нанесен тяжелым, но не тупым предметом. Вот острая железяка — другое дело, но где священник сумел отыскать в ночном лесу топор или какой-нибудь шкворень. Русь тринадцатого века — не Россия двадцатого. Здесь железо ценится, и разбрасываться им в лесу никто не станет.

Получалось, что отец Варфоломей лишь свидетель, который видел убийцу.

«Не исключено, что видел», — досадливо поморщившись, поправил он сам себя, опасаясь очередной каверзы судьбы.

Трапезничать он отказался и после вторичного приглашения Пудовки, которая, недоуменно хмыкнув, осведомилась:

— Неужто жалеешь их, княже? Нашел об ком печалиться.

Константин помялся, но ответил честно:

— Если б можно было вернуть вчерашний вечер, никакого серебра бы не пожалел.

— Ну-у о том ранее надо было думать, — туманно заметила она.

Константин удивленно покосился на кузнечиху. Женщина не отводила глаз, но смотрела как-то не так. Что-то было неправильным в ее взгляде. Однако что именно, князь не понял, а чуть погодя стало не до того — в селище наконец-то вернулся Вячеслав. Дружинников с ним оказалось на удивление мало — около сотни, но зато полон из Пеньков он привез в целости и сохранности, до единого человека. Отсутствие остальных двух сотен воевода объяснил тем, что, встретив на пути Любима, отрядил ему их в помощь. Да еще он посоветовал дружиннику в сторону Дубиц не ездить — сам только что оттуда, и если бы попик шел в этом направлении, то их пути непременно бы пересеклись.

— Вообще-то другой дорогой он идти не мог, — задумчиво добавил он. — Со стороны Дона в Залесье только она одна и имеется. — И он, оживившись, предположил: — А может, его волки в лесу сожрали?

— Если выбирать, то уж лучше волки, хотя это тоже нежелательно, — ответил князь, пояснив причину.

Мол, с его помощью появляется возможность уже сегодня отыскать убийцу, а найти его необходимо как можно быстрее, иначе… Константин вкратце изложил предполагаемый расклад грядущих событий.

Но с другой стороны, если выбирать между появлением священника в Чернигове и его встречей с волками, то, конечно, «санитары леса» куда предпочтительнее.

— Да уж, представляю, что он понарассказывает черниговским князьям, если доберется до них, — хмуро проворчал Вячеслав.

— И чем он меня вымажет с ног до головы, — в тон ему подхватил князь, горько заметив: — Лучше бы я его и впрямь повесил. А теперь он своими россказнями заварит такую бучу, что только держись. И ведь эта зараза не только к князьям пойдет — он же еще и епископа навестит. Мало мне владимирского Симона, так еще и черниговский Митрофан подключится, чтобы во второе ухо киевскому митрополиту против меня дудеть.

— Они-то к тебе каким боком? Все-таки духовная власть — не светская, — усомнился Вячеслав.

— Так князья-то, получается, невинно убиенные, как Борис с Глебом. Нет, даже хуже, — поправился он. — Тех-то в свое время просто прирезали, как баранов на бойне, и вся их вина была в том, что они мешали Святополку в борьбе за власть, то есть никакой идеологической подоплеки. Да и то их в святые записали. А тут тебе великомученики за святую веру. И конкурентов у них на небесах ни одного — насколько я знаю, в Чернигове со своими собственными святыми большая напряженка. Словом, поверь, что такой подарок судьбы, преподнесенный лично рязанским князем, они используют на всю катушку.

— Значит, снова война?

Константин крякнул. Ему и в мыслях-то произносить это слово не хотелось. Главное — только-только зарыли топор войны, ликвидировав проблему северных соседей. Притом весьма удачно зарыли — вместе с самими соседями. Не со всеми, конечно, но дети не в счет, пока они подрастут, много воды утечет, и до Калки о них можно не думать, а Ярослав… Да, он та еще заноза, но пусть побаливает. Даже полезно — будет своим существованием поддерживать в самом Константине бодрый боевой тонус, не позволяя чрезмерно расслабиться.