Знак небес

Константин удивленно посмотрел на него, но подчинился просьбе.

— И что ты думаешь с нею делать? — осведомился воевода, стоя на крыльце дома. — Нет, я понимаю, что совсем без наказания такое оставлять нельзя, но, с другой стороны, месть — дело святое.

— Ты забыл, Слава, — вздохнул Константин. — Убиты не просто люди — князья. И не просто убиты — сожжены заживо. А Орех вообще наш, и уж он-то ни в чем не виноват. Да и не собираюсь ее наказывать. А вот выдать убийцу головой отцам убиенных придется.

— А ты представляешь, что они с нею сотворят?

— Честно говоря, и представлять не хочу, — откровенно ответил Константин. — Не хочу, потому что становится искренне ее жаль.

— И все-таки ты ее выдашь?

— А куда деваться? Или у меня есть выбор?

— Конечно, — пожал плечами воевода. — Выбор есть всегда. — И он напомнил: — Ты про Ореха забыл. Учитывая его смерть, в которой она тоже виновна, у тебя есть такое же право судить ее. Судить и приговорить. Пусть даже смертный приговор, но без всяких издевательств и прочих гадостей вроде пыток.

— У черниговцев прав больше, — отверг предложение друга Константин и, видя, что тот не согласился, прикрикнул: — Все! Слушать больше ничего не желаю. Это решение окончательное, и говорить больше не о чем. Вот только кое-что у нее выясню и отправлю вместе с телами князей.

Выяснять у Пудовки подробности случившегося у Константина не получилось. На все вопросы женщина упрямо отказывалась отвечать, храня молчание. Уж он и так, и эдак — бесполезно. Отчаявшись, он заявил, что ему и без того все известно, и принялся рассказывать сам, как он представлял произошедшие события. Тут дело пошло немного легче. Во всяком случае, кузнечиха ничего не отрицала, внимательно слушала и согласно кивала, приговаривая: «Так, так». Да еще время от времени вспоминала про священника, которого, по ее словам, надобно непременно сыскать. Полное впечатление, что ее куда больше заботил розыск отца Варфоломея, чем своя собственная судьба.

Через полчаса он, так и не выжав из нее никаких подробностей, махнул рукой и отправил ее спать. Ратник у крыльца на всякий случай был выставлен, но князь почему-то был уверен — лишнее. Никуда Пудовка не убежит. А вот женщина тому, что к ней не приняли дополнительных мер предосторожности, удивилась.

— А чепи яко же? — вытянула она руки вперед.

— Куда торопишься? Тебе и в Чернигове позора с муками хватит, — проворчал Константин.

— А острог?

Князь фыркнул. Первый случай в его практике. До сегодняшнего дня у него в тюрьму ни один обвиняемый не просился. Эта же прямо по принципу: «Чем хуже — тем лучше». Ишь мазохистка нашлась.

— А чем тебе изба плоха?! — рявкнул он. — Ложись да спи. Ныне да завтра — две ночи твои, а там в путь, и никто уже мягкую подушку под голову не положит.

Кузнечиха неодобрительно покачала головой.

— Ить могут не поверить черниговцы. — И она робко заикнулась: — Ты хошь перед отправкой меня заковать повели.

— Спи! — еще раз рявкнул он на нее.

Ему самому сон не шел. Что-то не сходилось в ее поведении. Не так себя ведут жаждущие отомстить люди, совсем не так. Тишину прервал робкий голос Пудовки:

— Княже, я тута возвернуть хотела.

Он открыл глаза. Слюдяное окошко пропускало достаточно лунного света, чтобы он мог разглядеть силуэт переминающейся с ноги на ногу женщины, застывший у входа в горенку. В протянутой руке тускло отблескивал какой-то металлический кругляшок. Константин прищурился. Странно. Что бы это могло быть?

— Что там у тебя? — недовольно проворчал он.

— Оберег на снегу подобрала, — пояснила она. — Подумалось, ктой-то из ратников обронил — у тебя-то крест на груди. А опосля решила — дай-ка я поначалу у князя спрошу, а уж там… — И она, не договорив, протянула его Константину.

Тот нахмурился, взял медальон, попытался разглядеть его при лунном свете. Сосредоточенный взгляд женщины, извивающиеся змеи, растущие вместо волос из головы… Сомнений нет — действительно его оберег.

— Спасибо, — проворчал он смущенно. — Знаю, чей он, так что не сомневайся, отдам из рук в руки. — И, не зная, что еще сказать, проворчал: — А теперь иди спать.

Пудовка послушно кивнула и поплелась к своей печке, а Константин закрыл глаза и попытался прикинуть план действий на завтрашний день. Так и не додумав до конца, что бы такое предпринять по поискам отца Варфоломея, он уснул, и ему вновь в очередной раз приснился кошмар, но на этот раз во всех подробностях и деталях…

Глава 24

Старый, но недобрый знакомый

…И зловещ в мою дверь

   стук,И завис над главой   крюк.В изголовье моем   в рядСтрахи, словно кресты   стоят.Петр Миленин

Единственное, чего он не сумел бы рассказать, так это от кого он убегал, колеся по ночным улицам родного Ряжска. Преследователь выглядел как-то аморфно — ни тела, ни лица, не говоря уж про руки и ноги. Так, какое-то черное загадочное пятно, гнавшееся за ним.