Знак небес

— Говорили уже о том, а ты снова за свое, — устало попрекнул в ответ князь. — Ты лучше о другом послушай. Я еще раньше тебе хотел рассказать, да все как-то забывал, пустяком считал, но тебе, прежде чем к митрополиту ехать, знать о том надо…

Константин вздохнул, прикидывая, как лучше начать. Шалость с тремя несчастными щепками, казавшаяся поначалу совсем пустячной, ему уже давно таковой не представлялась. А уж о том, что скажет отец Николай, узнав о столь бессовестном обмане духовного владыки всея Руси, князю и думать не хотелось.

Да и вообще, согласится ли священник при всей его чуть ли не маниакальной честности покрывать кощунственный княжеский обман? Ведь почему сам Константин пошел на него? Да потому, что не верил он в то, что до времен Средневековья, а это без малого двенадцать веков, дошла хоть одна малюсенькая стружечка от того самого креста, на котором распяли Христа. Следовательно, с его точки зрения, всем тем деревянным обломкам, большим и не очень, что во множестве хранились по церквям, соборам, костелам и монастырям, была ровно такая же цена, как и его щепкам.

Но так думает Константин, а вот отец Николай, вне всякого сомнения, посмотрит на аферу князя совершенно иначе.

Но сказать было надо. Князь чуточку помедлил, собираясь с духом и всматриваясь в лицо священника.

«Согласится или нет? — напряженно размышлял князь. — И как бы все это половчее подать, чтобы он скандал до небес не поднял?»

Слегка успокаивало князя одно — версия появления этих щепок в Рязани была выдумана вполне правдоподобная, и если отец Николай, пусть и скрепя сердце, пойдет на обман, то особо врать и выкручиваться ему не придется.

— Я киевскому митрополиту, — неуверенно начал князь, — две щепки, нет, не так, две частицы от креста господня отправил нарочным.

— Что ты отправил?! — ушам своим не поверил отец Николай.

Его можно было понять. Звучало это примерно так же, как если бы к самому князю подошел сын Святослав и сказал, что он это… ну Париж с Лондоном, а заодно и Багдад с Константинополем на днях подарил черниговцам.

— Ну от креста, — промямлил Константин, потупив глаза и боясь взглянуть на изумленного донельзя священника.

— Да где же ты взял такую святыню?! — недоверчиво переспросил тот.

— Я митрополиту все написал, как дело было. Монах шел, из Константинополя возвращаясь. Он прослышал, что крестоносцы некоторые святыни из особо чтимых собрались на Запад увезти, и, чтобы они в нечестивые руки не попали, он их и выкрал прямо из Святой Софии. Нес их в святые места, в Киево-Печерскую лавру, по пути же занемог в половецких степях, там и помер. А перед кончиной хану, у которого крест на груди увидел, все и рассказал — как да что. Хан же этот был моим шурином, Данилой Кобяковичем. Вот у него я их и выкупил. Их три поначалу было, но одну я у себя в Рязани оставил…

После изложения своей версии Константин хотел было продолжить и объяснить, как оно все было на самом деле, открыв подлинное происхождение трех злополучных щепок, но просто не успел.

— Где она?! — завопил священник.

— У меня в кабинете лежит, в шкафчике, — опешил от такого напора князь, но в глаза собеседнику по-прежнему не смотрел.

— Совсем очумел! — всплеснул руками отец Николай. — Святыню в шкафчик запихать, ровно щепку простую! Ты бы ее еще под кровать себе засунул! Ну от Михал Юрьича, изобретателя нашего, и не такого ожидать можно было, но от тебя, княже!..

— Да я… — Князь хотел уже выпалить, что никакая она не частица, но священник и слова не давал вымолвить:

— Это ж всем святыням святыня — понимать надобно. Ей же и праздничный въезд организовать требуется. Ай, ладно, — бесшабашно махнул он рукой. — Подождет пару дней наш митрополит, не беда. А я сам всем займусь. Чтоб торжественно все прошло.

— Прости, отче, но я… — сокрушенно вздохнул Константин и был снова незамедлительно перебит.

— Бог простит, а впредь такого не делай, — наставительно заметил отец Николай. — Хотя что это я… — Он стыдливо хихикнул в кулак. — Нешто такая великая удача дважды подряд улыбнется. Ну да ладно. Пойдем, пойдем, — заторопился он, увлекая за собой Константина. — Немедля святыню извлечь надобно. Я ею самолично полюбоваться хочу. Ишь чего удумал, — бормотал он на ходу. — В шкафчик запихать, будто деревяшку простую.

Идти от пристани до терема было не так уж и близко, и времени князю вполне хватило бы, чтоб сознаться. Но как это сделать, когда священник, летевший на всех парусах на предстоящую встречу со святыней, практически не давал и слова вымолвить. Нет, Константин честно пытался, но…

— А ты когда же ее выкупил-то? — на ходу поинтересовался отец Николай.

— В конце весны еще, — смущенно ответил князь. — Но я…

— И до сих пор молчал?! — ужаснулся тот. — Мог бы, по крайности, мне сказать или хоть шепнуть. Да и вообще, не пойму я, чего тут таиться-то?

— Да я хотел, — промямлил Константин. — А тут все как-то дела, дела… Ты уж извини меня, что я так поступил. Я же как лучше…

Решимость рассказать все как есть таяла с каждой минутой, но князь еще честно пытался сознаться. Пытался, но не успевал.