Читаем Знак небес полностью

Совесть к тому времени его уже не терзала. Три человека благодаря деревяшке стали счастливы, и одно это с лихвой перевешивало учиненный им всеобщий обман. Последний чувствительный укол от нее он получил лишь еще раз, когда к шкатулке, спустя полчаса после третьего исцеления, подошла та самая бабка, от стен ветхой и древней лачуги которой Константин и отколупнул все три щепки. По коричневым, продубленным многими ветрами, дождями и непогодой морщинистым щекам древней старухи безостановочно текли слезы. Она то и дело крестилась трясущейся рукой, тихонько приговаривая беззубым ртом:

— Шподобил-таки господь, шподобил, родимый.

Вот тут уже Константин не выдержал, круто развернулся и пошел к выходу. Но преждевременный уход с торжественной церемонии тоже сыграл ему на руку.

— Ишь как князюшка наш проникся, — с умилением шептала соседке прихожанка. — Да и то взять, я всего чуток у святыни постояла, так и то чуть ноги от счастья не отнялись.

— А то! Сила-то в ей какая, просто силища, — поддакивала соседка.

И даже записные вольнодумцы-кузнецы, которые, по поверьям, непременно хоть чуть-чуть да знаются с чертом и прочей нечистью, и те степенно рассуждали, сидя вечерней порой на завалинке:

— Ведь вот с виду взять — деревяшка деревяшкой. В любой избе такие отыскать можно. А окажись поближе и вмиг почуешь — непростая она, ох непростая.

— А князь-то наш, князь каков был.

— Да что там. Ему теперь за это на том свете непременно сотню самых тяжких грехов скостят, — донеслась до Константина концовка одного из таких разговоров, когда он в вечерней тишине неспешно возвращался рязанскими улочками в свой терем.

«Или добавят, — не преминул он прокомментировать про себя последнюю фразу, но отмахнулся. — Ну и ладно. Мой грех — мне и ответ держать. Если это грех, конечно», — лукаво уточнил он и впервые за весь неимоверно тяжелый день легонько улыбнулся.

А щепка продолжала действовать, исцеляя болезни. Новых ног, правда, ни у кого не выросло, рук тоже, но вот женщина, покрытая страшными даже на вид гнойничковыми мокнущими язвами, через три дня с гордостью демонстрировала соседкам, как они зарубцевались и покрылись корочкой. Особо мелкие успели настолько поджить, что корочка отвалилась, обнажая розовую пленку новой молодой кожицы.

Князь очнулся от воспоминаний и посмотрел на сотников, завороженных увлекательным сказом рязанского боярина.

— И вот с того самого времени она у нас в храме Бориса и Глеба и хранится, — вдохновенно вещал Коловрат, уже заканчивая. — Но не просто хранится, а еще и всемерно помогает. Сами посудите: орда половецкая ни с того ни с сего взяла да назад в степи подалась — это как? Да и под Коломной у Юрия с Ярославом воев вдесятеро супротив нашего было, а кто победил? То-то и оно, — завершил он многозначительно.

В тот вечер между ростовскими дружинниками и рязанским князем было еще много чего говорено, и трудно сказать, насколько сильно история с частицей креста господня повлияла на окончательное решение Александра Поповича, Лисуни, Добрыни и Нефедия Дикуна, но, вне всяких сомнений, какую-то роль она сыграла, и, пожалуй, немалую.

Словом, на следующий день ближе к полудню Ростов открыл ворота для рязанского воинства. А куда было деваться боярам, если еще рано утром все четыре сотника объявили им, что отныне они переходят на службу к Константину, а вместе с ними и прочие дружинники, а потому пусть на городские стены бояре ставят других ратников.

В ответ на упреки о предательстве они возразили, что ряд с городом не подписывали, а защищать Ростов хотели, потому что боялись, как бы ему худа от рязанцев не приключилось. Ныне же все они уверились, что зла от Константина ждать нечего. Опять же Рязань господь осенил благодатью с небес, а это верный знак, что именно ей надлежит объединить вкруг себя все русские грады.

Задерживаться в Ростове Константин не собирался, учитывая, что впереди еще Переяславль-Залесский, которым тоже желательно овладеть до наступления осенней распутицы. Однако, невзирая на спешку, он изыскал часок-другой, чтобы поговорить о том о сем с княгиней Агафьей Мстиславной, вдовой умершего тезки.

Он обнадежил ее, что повеление Юрия Всеволодовича отменять не собирается и отбирать у ее малолетних сынов Переяславское княжество не станет, а заодно наказал, что, если киевский или черниговский князья покусятся на их владения, немедленно слать весточку в Рязань. Получив ее, Константин найдет способ убедить наглецов, что не стоит посягать на наследство малолетних сирот. А чтобы у ее новых соседей и мыслей таких не возникало, пообещал, что, едва покончит со всеми неотложными делами, непременно отпишет им всем. И не просто отпишет, но и намекнет, что горемычная вдова вовсе не так уж беззащитна, как это может кое-кому показаться. Авось этим посланием удастся развеять вредные иллюзии, если таковые возникнут.

Перейти на страницу:

Похожие книги