Знание-сила, 2006 № 06 (948)

Уже тогда центр тяжести копий лежал в передней трети древка, как у современных копий. Особенно любопытна техника обработки этих орудий. Судя по всему, каменные пластины были приклеены к древкам с помощью древесной смолы.

Последующие эксперименты показали, что по своим аэродинамическим свойствам копья были чрезвычайно эффективны. Дальность броска точно такой же модели соснового копья достигла 64 метров. Этими искусными орудиями человек прямоходящий сражал крупных животных: мамонтов, зубров, пещерных медведей, лошадей.

Острыми, как бритва, каменными клинками охотники разделывали добычу. Сердце, легкие, печень, вероятно, поедали сырыми. Не оставляли без внимания и содержимое желудка - травяную смесь, своего рода первобытную "квашеную капусту". В Шенингене археологи обнаружили следы костров. По-видимому, мясо животных немедленно коптили на огне, чтобы лучше его сохранить.

В гостях в Бильцингслебене

Как говорилось, под Эрфуртом, в Бильцингслебене, сейчас ведутся раскопки доисторической деревни возрастом 370 тысяч лет. "Памятник культуры мирового ранга", — так отозвался об этой находке немецкий археолог Ханс-Юрген Мюллер-Бек, автор монографии "Каменный век".

В этой деревне жило племя Homo erectus. Местность выглядела идиллически. Рядом с небольшим водопадом, на крутом берегу озера стояли три круглые хижины. Вероятно, их стены были сплетены из ивовых прутьев и покрыты шкурами и сухой травой. В такой хижине могло уместиться не более шести человек.

Перед этими "вигвамами", прямо под открытым небом, располагался производственный цех: стояли кварцитовые блоки и "рабочие столы" из звериных лопаток. На них жители деревни вытачивали кинжалы и кирки из оленьих рогов. Ребра слонов осторожно расщепляли вдоль продольной оси — получалась пара кривых сабель. Всего на месте раскопок в лагере в Бильцингслебене было найдено 18 тысяч различных орудий, изготовленных из костей животных.

Возможно, здесь же дубили кожу. По мнению некоторых антропологов, жители Европы научились дубить кожу еще полмиллиона лет назад. Необработанные шкуры животных быстро деревенеют; кроме того, на свежие шкуры животных, привлеченные их запахом, со всей округи слетаются мошки и мухи.

Первым дубильным веществом была, наверное, моча. Обработка одежды мочой никого не коробила Люди эпохи палеолита привыкли к самым отвратительным запахам. Их обоняние было не прошибить ничем. В этой сказочной деревушке посреди цветущего леса вечно стоял невообразимый смрад — какофония из запахов пота, гнили и нечистот, обычная повседневная ароматерапия человекозверей, живших почти 400 тысяч лет назад. В деревне никто не следил за порядком. Отходы производства и нечистоты валялись повсюду. Между ними лишь выгораживали узкие тропки.

По вечерам два десятка людей, населявших деревню, собирались у костра. Они жили в невероятном одиночестве. По оценкам ученых, в ту пору всю планету населяло не более 600 тысяч людей, затерянных на просторах Африки, Азии и Европы, преследуемых болезнями, хищниками и холодом.

Люди эпохи палеолита жили поистине в диких, нечеловеческих условиях. Многие женщины гибли при родах, поскольку у них был узкий таз, а дети появлялись на свет с непропорционально большой головой. Первый год жизни малыши были совершенно беспомощными. Закутав ребенка в шкуру, матери носили их на спине. Их выживание всецело зависело от здоровья, опыта и расторопности матерей.

В пять-семь лет дети вели себя уже как маленькие взрослые и даже ходили со взрослыми на охоту. Группы охотников, чтобы выжить, постоянно рыскали по окрестностям. Часто приходили на "слоновьи кладбища" — сюда отправлялись умирать состарившиеся исполины. Здесь можно было запастись бивнями, шкурами и сухожилиями погибших животных, чтобы использовать их для различных поделок.

Ареал охотничьих угодий составлял в поперечнике около сотни километров. Судя по останкам животных, найденным в Бильцингслебене, местные охотники чаше всего нападали на носорогов. 27 % найденных здесь костей принадлежат этим двухтонным исполинам. Как предполагают историки, сперва охотники оттесняли детеныша носорога к обрыву, а потом, когда мать в слепом бешенстве бежала на них, каким-то образом справлялись и с ней.

Любили нападать также на древних бобров, весивших до полуцентнера. Настигнуть бобра было легко. Он нередко выбирался на берег, чтобы набрать сучьев для своей запруды. Один удар дубинки решал все.

Вообще же охота была делом нешуточным. Часто приходилось возвращаться домой не только с кусками туши, но и с тяжело ранеными товарищами. Их с переломанными руками и ногами, с пробитой головой несли на носилках, наспех сооруженных из ребер крупного животного. Возможно, дома им пытались чем-то смазывать раны, их лечили чаем, настоянным на травах.

И все-таки, несмотря на опасности, люди охотились на крупных животных. Тот же носорог, если выбросить все ненужное, это тонна мяса. После любой удачной охоты на стоянке лагеря появлялись горы вяленого, копченого, мороженого мяса.