Зверь в чаще леса (СИ)

Следующие три с половиной часа были для детей самыми сложными за все время их обучения, а Чарльз пришел в себя только к середине первого занятия, и тогда уже было поздно отменять тестирование, которое он устроил детям, но, чтобы как-то совладать с разъедающим его чувством вины перед детками, он пообещал себе, что ставить оценки будет максимально мягко, прекрасно понимая, что он сорвался на них ни за что и не должен и дальше вредить им только из-за своего плохого настроения. А еще нужно будет сводить их погулять на опушку. Завтра. Ведь сегодня они явно были не в духе, покидая стены небольшой школы, которая по совместительству еще и была домом их преподавателя.

— Жду вас завтра, и не опаздывайте, — попрощавшись, произнес Ксавьер, когда дети начали разбегаться, и помахал им рукой.

Джин бодро помахала ему в ответ, а вот Скотт побыстрее с остальными ребятами уже бросился играть, стараясь забыть тяготы обучения.

— Надеюсь, они не будут на меня долго дуться, — тихо произнес Чарльз и облокотился о небольшой загон, расположенный у него на заднем дворе, где паслась тройка козочек. Одна из них, с виду самая старая, с серой неровной шерстью и нервно дергающимся ухом, заметив Ксавьера, подковыляла к нему и попыталась ухватить его за рукав белой рубашки. — Ш-ш-ш! — Чарльз успел увернуться, но все равно мягко улыбнулся и положил ладонь на твердую морду худой козы. — Мойра, нельзя так делать, — напомнил он козе.

— Ей вообще ничего нельзя делать! — только сейчас Чарльз заметил Рейвен, которая решительным шагом шла из курятника с корзиной свежих яиц.

— О, я думал, ты будешь в трактире.

— Туда и иду, договорилась с Диком, продам ему эту корзину. Я, кстати, неплохо торгуюсь, — довольно заметила девушка и демонстративно поправила платье, сильнее натягивая его на груди.

— Не нравятся мне твои методы. Сколько ты еще будешь с ним флиртовать? А если он не так поймет? Если увяжется за тобой ночью?

— Ох, Чарльз, ты снова начинаешь? — раздраженно фыркнула девушка и грозно посмотрела на Мойру. — Хватит ее поощрять, она уже третью неделю не дает молока. Лучше напомни ей, что если она не начнет работать, то в ней не останется ничего ценного, кроме костей да мяса.

— Да и тех почти нет, — грустно заметил Ксавьер и потрепал козу за кривым ухом, она встревожено заблеяла, словно ласковый голос Ксавьера не обманул ее, и она поняла, о чем идет речь.

***

Он проснулся от колкого чувства на сердце. Одна из магических струн натянулась сильнее и потянула его за собой.

Кто-то здесь. Снова.

Глупые людишки.

От запаха человеческого пота резало в носу, и шерсть на загривке вставала дыбом, а из груди вырывался тихий клокочущий рык.

Он поднялся и с легким шорохом выскользнул из угольного мрака своего логова. Блеклый свет заходящего солнца коснулся его лица, отразился в льдистых глазах, и он недовольно прищурился, повинуясь инстинктам, пошел вперед, принюхиваясь, чувствуя, как кто-то пересек границу его владений. Его темницы. Только его.

Он ступал тише, как на охоте, напрягался и сосредотачивался, и вот уже даже самому чуткому человеческому слуху не удастся уловить его движений. А сам человек шумел нещадно. Под его ногами хрустели ветви, он цеплялся за стволы деревьев, задевал кусты и путался в листве. Шумный, раздражающий чужак.

Он снова зарычал, ощущая, как гнев острой волной подступил к горлу, и бросился на свою жертву.

Крик.

Оглушительный и мерзко высокий. Лапа коснулась хрупкого тела и когти вспороли тонкую рубашку. Тело упало с влажным стуком на холодную землю.

Поначалу трудно было понять, что не так. Он пах, как человек, и вел себя, как человек. Выглядел, как человек, и одет был, как человек. Тонкие алые полосы света от заходящего солнца прорезались сквозь плотный навес листвы. Словно копья врезались в землю, вспарывая тенистую прохладу лесной чащи.

Что же не так?

Он чувствовал себя неправильно и ощущал, как что-то звериное начало в нем засыпать. Тяжелой поступью он подошел к своей жертве, слыша ее неровное дыхание и биение взволнованного сердечка.

Маленький.

Он так давно не видел маленьких людей.

Они всегда были большими и вооруженными. Шли за ним по пятам и нападали первыми, если замечали его. Так часто ранили его стрелами и ножами.

Но этот…

Он наклонился и принюхался к дрожащему тельцу.

Он неопасен. Он еще слишком мал.

Эрик раздраженно фыркнул и отступил назад, чувствуя, как осознание наконец подступает.

Детеныш.

Как его угораздило покалечить человеческого детеныша? И что теперь делать с ним?

Он тихо зарычал и сильной когтистой рукой подхватил, словно дичь, крохотного паренька, закинул себе на плечо и, широкой поступью прорываясь через лес, направился обратно в свое логово.

Нечего оставлять его здесь.

Ночью лес слишком опасен. И это мелкое существо безмозгло, если думало иначе.

***