Звери Стикса. Часть 1. Контрольная служба «Смерть»

Они стояли и болтали обо всем насущном. О квалификациях, о женщинах, о том, как сильно порой расходится понятие справедливости с профессиональной этикой Судьи. Весь остальной мир во многом ненавидел КС–ников именно за это – так часто бывало, что в процессе расследования открывались самые разные гражданские преступления, но сотрудники службы Контроля Смертности не разглашали эту информацию. Какие бы чудовищные преступления не совершал человек, Судьи и пальцем не пошевелят, если его энергетический баланс не нарушен. Как, например, было в случае с мисс Кончитой.

И тут вдруг Фауст вздрогнул и изменился в лице. Лодыжку левой ноги пронзила острая боль, словно резануло ножом. Толстое металлическое кольцо, продетое насквозь через его сросшуюся плюсну, подавало сигнал тревоги – Фауста искал и вызывал координационный центр.

Он нахмурился и потянулся к телефону за ближайшим столом.

– Чего меня искать-то, я здесь! – буркнул он, когда аппарат истерично задребезжал.

– Быстро в лаборатории! – прошипел в трубку голос Волфтейна. – На кошку снова нападение. Сектор С23, –17 этаж. И мне очень интересно, почему защищается она самостоятельно колбами и пробирками….

Дослушивать Фауст не стал. Бросил трубку и рванул к лифтам, поднимая за собой ураган из листков и неаккуратно положенных на краешки столов папок.

Снейк спокойно нагнулся, поднял и повесил трубку. Он все прекрасно понимал – если вызов приходит через пробой, значит, случилось что-то действительно серьезное.

Фауст, запыхавшись, влетел в стеклянные двери сектора С–23. Лифта он не дождался, поэтому бежал по лестнице. Его сердце обливалось холодными волнами. С одной стороны он понимал, что сам дурак, что оставил кошку одну, но с другой – он и представить себе не мог, что что-то может случиться здесь – на самой базе КС, в сердце системы.

Кира сидела на стуле в углу лаборатории, поджав ноги и держа в руках стакан с водой. Рядом с ней стояли две полупрозрачные медузистые ассистентки в халатах. Они были очень бледны и изо всех сил старались утешить девушку – так активно старались, что было ясно, что утешение требуется им самим.

Пес огляделся. В лаборатории царил хаос. Один из столов с химическим оборудованием был опрокинут, пол был усыпан мельчайшими стеклянными осколками, залит лужами нелицеприятных жидкостей неизвестного происхождения. Но что самое примечательное, все стены и даже потолок были забрызганы черной знакомой субстанцией – Фауст сразу же узнал «атипичный некроз». Сомнений быть не могло, и здесь кошку поджидала та же тварь, засевшая, по всей видимости, на этот раз в ком-то из ассистентов или коллег–ученых. Немного в стороне несколько сотрудников службы безопасности в простой черной одежде в чем-то увлеченно копались. Фауст сделал пару шагов, не обращая внимания на хрустящие под ногами и руками стекла – он бежал на четырех ногах и сейчас не спешил возвращаться к прямохождению. Среди всего этого бардака лежали ноги в черных лакированных ботинках. Пес слегка подвинул человека, соскребавшего что-то с пола, и увидел, что ноги были единственным, что осталось от несчастной жертвы твари – выше пояса по полу распласталась черная пористая слякоть.

Он встретился с Кирой взглядом. Они оба тяжело дышали – он от бега, она от потрясения. Ее волосы и лицо все были заляпаны черной маслянистой гадостью, а руки слегка дрожали. Сердце пса упало. Его обдало жгучим стыдом и страхом, до него вдруг дошло с неумолимой ясностью, что он мог найти здесь искалеченный труп, мог не уберечь ее. Он остро почувствовал, что ему доверили, вручили ее жизнь не просто так. И она видела это в его глазах. Кошка еле заметно кивнула, словно говоря, что все в порядке. Пес кивнул в ответ, понемногу успокаиваясь. В эту секунду они понимали друг друга полностью и без слов.

Двери лязгнули, и в зал с грохотом ворвался Волфтейн. Лик его был черен. Он прогремел по кафелю к ногам, давя тяжелыми широкими копытами стекло. Не сговариваясь, все сотрудники расступились, рассредоточились по углам – как ветром сдуло. Не двинулся только пес. Ему тоже было страшно видеть разгневанного диабла, к тому же он прекрасно понимал, что именно сам повинен в этом гневе. Но также он и понимал, что бежать бессмысленно – лучше уж сполна получить все, что причитается и побыстрее.

Марк медленно перевел пылающий взгляд на пса. Фауст почувствовал, что непроизвольно прижимает уши к голове, а хвост к животу. Ноги сами сделали шаг назад. На бычьей шее Волфтейна пульсировала толстая жила, от острого крючковатого носа к губам пролегли глубокие грозные складки. Диабол расправил свои огромные кожистые крылья, нагнулся, так что его лицо оказалось прямо над лицом Фауста, и тому стоило больших усилий не двинуться с места.