Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской

Первая любовь озарила Ольгу Книппер в восемнадцатилетнем возрасте, в 1885 году. Она познакомилась с Владимиром Григорьевичем Шуховым (1853–1939), изобретателем, пробующим силы в создании гиперболоидных конструкций. Шухов был на 15 лет старше.

Они встречались два года, но мать Ольги, Анна Ивановна, была категорически против замужества. Считала, что Шухов не подходит дочери. Ольга так и не смогла перебороть волю матери и вынуждена была расстаться с возлюбленным, который вскоре сделался известным в России изобретателем. Уже в 1878 году — он стал автором проектов и техническим руководителем строительства первых российских нефтепроводов, а в 1896 году построил для проходившей в Нижнем Новгороде Всероссийской промышленной и художественной выставки первую в мире стальную сетчатую башню в форме гиперболоида вращения.

После революции — в 1931 году — он руководил сооружением нефтеперерабатывающего завода с первыми российскими установками крекинга нефти, участвовал в разработке нефтяной промышленности и трубопроводного транспорта.

Он стал членом-корреспондентом в 1928 году и почётным членом Академии наук СССР в 1929-м, лауреатом премии имени В. И. Ленина (1929) и Героем Труда — 23 апреля 1928 года.

Ольга Леонардовна, конечно же, знала об успехах своего несостоявшегося жениха, но она уже и сама в ту пору была известна на всю страну, да и возврат к старому невозможен.

Впрочем, это всё было после революции, а пока Ольга Леонардовна лишь вступала в жизнь, такую сложную и непонятную.

Всё началось с полотняных заводов

Летом семья Книппер нередко выезжала в имение Гончаровых — Полотняные заводы. Там Ольга впервые познакомилась с театральной сценой. В домашнем театре ставились пьесы русских драматургов, проводились концерты.

Ольга Леонардовна вспоминала:

«Но во мне вырастала и крепла прежняя, давнишняя мечта — о сцене. Ее поддержало пребывание в течение двух летних сезонов после смерти отца в Полотняном заводе, майоратном имении Гончаровых, с которыми дружили и родители, и мы, молодежь. Разыскав по архивным документам, что небольшой дом, в котором тогда помещался трактир, имел в прошлом отношение, хотя и весьма смутное, к Пушкину (его жена происходила из того же рода), мы упросили отдать этот дом в наше распоряжение, и вся наша жизнь сосредоточилась в этом доме. Мы устроили сцену и начали дружно составлять программу народного театра. Мы играли Островского, водевили с пением, пели, читали в концертах. Наша маленькая труппа пополнялась рабочими и служащими писчебумажной фабрики Гончаровых. Когда в 1898 году мы открывали Художественный театр „Царём Фёдором“, я получила трогательный адрес с массой подписей от рабочих Полотняного завода, — это была большая радость, так как Полотняный завод оставил в моей памяти незабываемое впечатление на всю мою жизнь. Мало-помалу сцена делалась для меня осознанной и желанной целью. Никакой другой жизни, кроме артистической, я уже себе не представляла».

Но для того, чтобы выйти на сцену, предстояло учиться. И вот, несмотря на протесты матери, Ольга Леонардовна тайно сдала экзамены в драматическую школу при Малом театре. Но, увы, учёба продолжалась недолго — срезалась начинающая актриса на «проверочном» экзамене уже через месяц.

Впоследствии в своих воспоминаниях она писала:

«Мой путь к сцене был не без препятствий. Я росла в семье, не терпевшей нужды. Отец мой, инженер-технолог, был некоторое время управляющим завода в бывш. Вятской губернии, где я и родилась. Родители переехали в Москву, когда мне было два года, и здесь провела я всю свою жизнь. Моя мать была в высшей степени одаренной музыкальной натурой, она обладала прекрасным голосом и была хорошей пианисткой, но по настоянию отца, ради семьи, не пошла ни на сцену, ни даже в консерваторию. После смерти отца и потери сравнительно обеспеченного существования она стала педагогом и профессором пения при школе Филармонического училища, иногда выступала в концертах и трудно мирилась со своей неудачно сложившейся артистической карьерой».

А ведь она единственная из четырёх девушек, поступавших в школу, не только не пользовалась протекцией, но поступила тайно от матери. Конечно, у матери были свои взгляды на будущее дочери, своё отношение к профессии актрисы. Но упорство дочери подкупало. Ольга Книппер коснулась в воспоминаниях этого своего самовольства: