Alia tempora (СИ)

— Станут слушать обращение президента, — горько усмехнулся Ян. — Станут наверняка танцевать. Мы живем в отражениях, потому мы с Владом так легко мечемся между Адом и Землей, приживаемся и там, и там. Хотел бы я ошибаться, хотел бы верить, что наши следопыты что-нибудь другое нароют.

— Ты не ошибаешься.

***

Никогда прежде Кара не чувствовала подобного страха. Даже перед взятием Рая, когда она вдруг остановилась и поглядела на пройденный путь, когда умоляла Ишим остаться и не шагать с ней в последний бой, на штурм Райских Врат, которые они нагло и громоподобно подорвали магическим подобием напалма, намешанном на ихоре и демонской крови, на их самой сути, ненавидящей друг друга. Тогда Кара Ишим удержать не смогла, смелую маленькую демоницу, слишком много впитавшую от нее, от гвардейского самопожертвенного пафоса. Величайшим ее страхом было не спасти и теперь. За ее спиной (вернее, под ней) простиралось поле народа. Лежала Столица, потревоженная, распятая, готовящаяся к новой войне. Теперь уж ни у кого не оставалось сомнений, что пожары на окраине начались не от вспыхнувшей неправильно огненной магии.

Надеяться оставалось, что Самаэль не прочитает по ее лицу ничего подобного, не найдет ужаса — он убедит его в правоте. А она опустила саблю и покорно подставила голову, чего даже представить не могла. Кару учили сражаться, ее выковали в Раю, постоянно ведущем войну, взращивающем отчаянных и преданных солдат. Многое с тех пор забылось, отсеялось. Первыми вылетели из головы уроки, которые они зубрили, ангельские слова о том, как нужно бороться со злом, с чернотой Ада, о том, что они — великие божьи воины… Потом стирались отработанные, выученные движения: строгие построения, фигуры в небе, фехтовальные приемы… Но это Кара помнила твердо до сих пор.

Не опускать меч. Не сдаваться, не воздевать белый флаг, жалко плещущий на ветру. Все в Каре выло, орало об этом, противилось, и рука ее сама собой крепче перехватывала рукоять. Крылья помахивали, удерживая ее на лету.

На Самаэля жалко было смотреть, он озирался, точно ждал от кого-то подсказки, и Каре пришло в голову, что он мог держать связь с Мархосиасом… Едва ли — она знала, что сейчас мага берет на Восьмом Рота Смерти, потому Самаэль остался совсем один. Ему непривычно было принимать такие взрослые решения.

Самаэль тоже опустил меч. Не было в нем достаточно ярости, чтобы разить безоружную, потому совесть его пересилила. Да и на Кару он пялился совершенно пораженно; Самаэль мог быть таким же профаном в магии, как сама она, но азы понимали малые дети: если солгать и поклясться на крови, изнанка тебя пережует. А Кара зависла напротив, храбрясь, скрывая боль в боку, совершенно целая, и магия подтверждала ее слова.

Мстить Самаэль явился за отца — не за трон, до которого ему едва ли было дело, вот он и остановился. Кара радовалась, что нащупала верный путь.

— На дуэль Люцифера вызвал его брат Андрамелех, — немного устало рассказывала Кара. — Он был Первым из Падших, но Ад достался Люциферу. В гражданскую они схватились за адский трон, вызвали на ангельскую дуэль в небе прямо над Столицей. А потом я вмешалась.

— Дуэль на троих? — неловко проговорил Самаэль, изображая призрак былой мальчишеской улыбки.

— Гвардия всегда славилась тем, что плевала на традиции и рушила законы, — без ложной скромности прогрохотала Кара на всю площадь. — Я сражалась с ними обоими, но, поверь, смертельную рану Люциферу нанесла не я. Это Мелех постарался, они сражались недолго до того, как я влезла: трудно было это провернуть. Твоего отца убил его брат, который желал захватить Ад и построить тут вторые Небеса, не иначе. Я же отрубила голову Мелеху. Отомстила, можно сказать…

Она не хотела издеваться, провоцировать Самаэля, потому пробурчала тихо, снова выпуская из ладони амулет. Мало в Аду говорили о дуэли, с которой начались те самые «другие времена», они просто приняли переход, перешли порог, перелом… Сейчас Кара чувствовала, что ее внимательно слушают демоны, собравшиеся на площади, и прекрасно осознавала, что дает повод для многих сплетен.

— Без помощи моего солдата, моего воспитанника Дьярвира я ни за что бы не справилась с Мелехом, он был силен, Падший архангел, — продолжила Кара, глядя в синие немигающие глаза и не видя всего остального неба. — Он пожертвовал собой, чтобы ранить Мелеха, мне же оставалось добить. Люцифер был ранен, лучшие маги не смогли бы ему помочь. Перед смертью он успел передать мне сигил. Быть может, он хотел уйти. Мой брат говорит, в Бездне можно найти успокоение. Пусть так — мы слишком молоды, чтобы это понять. А Люцифер правил Адом тысячелетиями…

На это Самаэлю нечего было ответить. Он опустил взгляд, уставившись на разноцветную толпу, потом — наверх, на полупрозрачный барьер, вставший над Столицей. Вести беседу между небом и землей было на редкость неудобно, да и решать все вопросы на глазах у жаждущей зрелищ толпы крайне нелепо. Однако своей придумкой с амулетом Кара по праву могла гордиться.