Читаем Анархия в мечте. Публикации 1917–1919 годов и статья Леонида Геллера «Анархизм, модернизм, авангард, революция. О братьях Гординых» полностью

К уже известным нам терминам прибавляется новый: изобретательство. Социотехникум, а вслед за ним весь мир, который подлежит переизобретению, получают новое название: Всеизобретальня. Вольф принимается за всестороннее и немедленное осуществление утопии. Он вводит новое летосчисление, причём новая эра отсчитывает годы на тройной шкале: «по Октябрьской революции», «по изобретении Социотехникума», «по изобретении Человечества». В клубе пананархистов на Тверской, дом 68, ученики Вольфа Гордина тренируются, чтобы обрести плоть Нового Человечества Всеизобретателей, – спать как можно меньше, питаться особым «изобрет-питанием» «в виде пилюль – “пектонов”, проглотив которую, человек получил бы всё нужное для жизни своего организма, но чтобы в то же время это питание было безвыделительное и человек не сгорал бы, а сохранялся долговечно»102. Замечательно название одной из брошюр Вольфа: «Изобрет-питание (Как выход из всех современных тупиков-разрух и как путь к бессмертию)». Они, разумеется, вегетарианцы (как и Абба, впрочем). Жизнь в группе походит на жизнь секты, она в полной мере соответствует аскетизму и «праведности не от мира сего», подмеченным у Вольфа «тов. Мишей».

Вольф так определяет задачу Плана: «…ликвидация государства мирным изобретательным путём, шаг за шагом, новыми изобретениями, вытесняя и оттесняя его…»103 «Для АО существует одна страна – “вселенная” – Всеизобретальня и один “народ” – Человечество»104

. Всеизобретальне со временем предназначается «регулировать звёздные и солнечные системы […], изобретать новые, лучшие»105.

Ибо Вольф создает универсальный, вернее, «единый человечественный» язык АО, который по своему строению должен соответствовать языку понятий; этот изобретённый язык призван упразднить все естественные национальные языки, стать основой создания «единой культуры единого человечества»106, а затем и выхода его в космос. На этом языке А означает глагол изобретать, О

есть окончание существительного. АО имеет, таким образом, смысл и изобретения, и изобретательства, и «изобретальни». Вольф стал подписывать свои книги именем на языке АО – Бэоби («Бэо» – человечество, «би» – я), напоминая иногда в скобках: «Бывш. В. Гордин, братья Гордины».

Всё это заставляет вспомнить о Хлебникове и его порыве к «звёздному языку», о его поэме «Юноша Я-Мир». К Хлебникову мы ещё вернёмся, но не будем говорить о языке АО, ставшем легендой в среде анархистов. Ещё в 1930 году во Франции о нём вполне точно говорит Виктор Серж107, а бывшие члены пананархистской коммуны будут сохранять его вплоть до 1970-х годов108. Его вплотную исследуют сегодня, признав его конструктивные качества и поставив его автора в первом ряду пионеров «космической парадигмы» в лингвистике. Работа Сергея Кузнецова и более поздняя диссертация Амалии Аролович обрисовывают очень подробно и сам язык, и обстоятельства его «изобретения»109

.

Вольф заботился о распространении своих идей и на земных языках, благо многие были ему известны. Он составляет описание задач «мироизобретения» по-английски110. Письма, написанные, вероятнее всего, в апреле 1920 года в ЦК партии и «строителю Ленину», украшены лозунгами Социотехникума на русском и на эсперанто:

Нет ни бога, ни природы. Nek dio nek naturo.

Ложь – религия, ложь – наука. Истинна одна техника. Староанархизм есть подгосударство. Mensongo – religio, mensongo – scienco. Vera – sola teknika. Malnova anarhismo estas subregno.

Творите анархию! Сreu anarkiön!111

Письмо в ЦК подписано «Homarulo (бывш. В. Гордин, “бр. Гордины”)»: это перевод на эсперанто имени АО: homaro (человечество) + lo (я)112. Дата: «1-го апреля 3-го года по основании Социотехникума, 4-го года по Октябрьской революции».

Ещё одна деталь красноречиво говорит о масштабе планов Социотехникума и помогает уловить их место на фоне эпохи: в 1919 году издательство объявляет в печать труд, не найденный нами и по всей вероятности никогда не напечатанный (подобных анонсов много в гординских публикациях): «Зоопедия (воспитание у животных) как биоэнергетика»113. Построению, воспитанию, переделке подлежит не только человек, но и мир животных. Судя по названию, работа примыкает к течению зоопсихологии, которое в России представляли, между прочим, знаменитые опыты Владимира Дурова. Ещё более интересен для нас термин «биоэнергетика». Он явно отсылает к течению энергетизма, которое в начале века оказало влияние и на науку, и на философию, и на многих представителей авангарда114.

Перейти на страницу:

Все книги серии Real Hylaea

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное