Асафетида

Мать бросила резать помидоры и вместе с дочерью полезла в интернет. Из двух городских новостных сайтов один просто промолчал о случившемся, а на другом в разделе происшествий была короткая заметка без картинок. «20 января около 14:30 по МСК в Пскове произошло частичное обрушение православного храма святителя Василия Великого по адресу Октябрьский проспект, д. 5, более известного как Церковь Василия на Горке. Храм является памятником архитектуры XV века. Причины случившегося уточняются». О коровах не было ни слова.

После обеда они снова открыли новости. Материал не дополнялся, комментарии к статье то ли закрыли, то ли они были закрыты с самого начала. Зато в разделе происшествий появилась статья о новом преступлении лесного убийцы Родионова. Окончание грибного сезона заставило его выйти из леса в поисках новых жертв. Погибшей была жительница Стругокрасненского района 1924 года рождения. Новой деталью стала пятиконечная звезда, которую изувер кровью убитой нарисовал на деревянном полу. По словам полиции, это было сделано из хулиганских соображений: жертва была участницей Великой отечественной войны, и убийца наверняка знал об этом. Возможный ритуальный след они отрицали.

Отец вернулся в двенадцатом часу ночи, выслушал жену с дочерью и ничего не понял: мысленно он был еще на своем «Скобаре» — собственном предприятии среднего бизнеса по производству скобяных изделий. Только за ночным чаем он вспомнил про Лерин экзамен, узнал, что та не сдала, наградил дежурной «лентяйкой» и тем окончательно испортил ей настроение.

По его настоянию перед сном Лера взялась учить билеты по современному русскому, но скоро сдалась и отложила на тумбочку стопку ксерокопий с раздражающе прилежным Олиным почерком.

Перед сном она почувствовала, что у нее поднимается температура. Обычного при простуде насморка не было, но легкие как будто жгло изнутри.

— Ты чего хрипишь? Простудилась? — Забеспокоилась мать, когда заглянула пожелать ей спокойной ночи. Лера попыталась возразить, но тут же зашлась приступом тяжелого болезненного кашля. Даже слезы выступили из глаз.

Елена Ивановна потрогала ей лоб и вернулась с градусником. Через пару минут в проеме двери возник сонный отец:

— Ну что там?

Лера вытащила градусник из подмышки и протянула матери.

— Тридцать восемь и три.

— Зашибись. Мне теперь и с русским на допсу?

— Так ты же всё равно идешь, — как могла, успокоила ее мать.

Лера попыталась сказать что-то еще, но опять закашлялась. Мейн кун с дурацкой кличкой Бусик заскочил на одеяло и поглядел сначала на Леру, потом на родителей с ясно читающейся тревогой в огромных янтарных глазах.

5. Мор

Коровьи туши коммунальщики вывезли в те же сутки: люди и техника работали до середины ночи. Сам холм за два дня успели обнести лесами и затянуть тентом высотой с бывшую церковь, чтобы не будоражить псковичей видом священных развалин.

Идет мелкий зимний дождь. Перед глазами Оли мелькают машины. Она стоит у пешеходного перехода, принюхивается и морщит носик. Здесь, на «зебре» перед площадью Ленина, ей снова чудится трупный запах, который ветер как будто доносит из детского парка за полкилометра.

Горит зеленый. В толпе идущих впереди Оля замечает квадратную спину Эхта. Профессор держит над собой огромный зонт, который очередной порыв ветра выворачивает наизнанку. Он сердито кряхтит и кое-как вправляет спицы на место.

Несмотря на ранний час, у ступеней корпуса маячит давешний нищий. Эхт под зонтом заметил его, неожиданно свернул с пути и первым начал разговор. Оле стало так любопытно, что она остановилась у профессора за спиной и сделала вид, что что-то ищет в сумке.

— «Красная Русь»-то этать… того…

— Ну, в светлый путь! — Отвечает профессор нищему и ловким движением швыряет ему в шапку-ушанку старинную серебряную монетку, по форме вроде рыбьей чешуи. Оля видела похожие в музее: лет пятьсот назад они были в ходу в Пскове.

Одуревший от такого улова старец осеняет Эхта крестом:

— Храни Вас Господь!

— Ты сам-то уже — того! — Шипит профессор, который отдернулся от крестного знамения как ошпаренный.

На втором этаже Оля врывается в круг девочек перед закрытой аудиторией:

— Представляете, сейчас Эхт на моих глазах этому попрошайке… — Она резко замолчала, когда в поле ее зрения показался доцент Велесов.

— Здравствуйте! — Отвечает Велесов на хоровое приветствие десяти студенток старшего курса и начинает отпирать дверь соседней аудитории.

Сразу за доцентом из-за угла появляется Викуша: запыхавшаяся и с заплаканным лицом.

— Лера умерла! — Всхлипывает она сходу.

Андрей Валентинович, который только что управился с замком, подошел к группе:

— Лера?! Усвятова?!

Викуша утвердительно шмыгнула носом.

— Что случилось?

— Пневмония, — ответили за нее.

— Кошмар! Бедный ребенок!

Викуша оттянула рукав своей кофточки и вытерла со щек слезы.