Асафетида

Та тотчас полезла обниматься. Хозяйка за противоблошиный ошейник стащила свою питомицу с груди Николая и мягким пинком отправила в комнату.

Из прихожей Николай успел мельком заглянуть в хрущевскую кухоньку. Там он заметил двоих молодых мужчин, одетых чересчур, как показалось ему, по-домашнему. На холодильнике стоял микроскопический телевизор и показывал что-то спортивное. Никто из двоих не обернулся на посетителя.

— Прием — 500 рублей, — назвала тариф чародейка, — всё включено.

В салоне «Козла» Архип Иванович со страдальческой миной и словами: «В запас», — выдал Николаю стопку банкнот. Деньги Точкин спрятал в кителе и сейчас расстегнул шинель, достал пачку и вытащил из нее бордовую пятисотенную, которая перекочевала в карман хозяйкиного домашнего платья. Знахарка изучающе посмотрела ему в лицо и вдруг скомандовала:

— Обернитесь!

Точкин сделал, как сказала Наталия, и через секунду она протянула ему через плечо и продемонстрировала ржавую швейную иголку, которую вытащила из воротника кителя.

— Игла приворотная!

Узор обоев в прихожей закружился в глазах. Он рухнул на тумбу для обуви и закрыл руками лицо.

— Воды принести? — Засуетилась хозяйка.

Николай, не отрывая ладоней от лица, помотал головой.

— К кому приворот был сделан? Поди, к старухе какой?

— К старику! — Всхлипнул Точкин.

— Ахти тошненько! — Наталия всплеснула руками. — Да вы не больно-то переживайте! Что б там ни было, не по вашей то воле. Бог простит!

— Не было ничего, — прошептал он.

Когда с утра Николай прощался в машине со своим обольстителем, то надолго задержал сухую старческую ладонь в своей, а после собрался с духом, неловко приобнял его другой рукой и попытался поцеловать в губы. Колдуну хватило порядочности отстраниться: «Обожди, Коленька. Как ведьм изловим, тогда и намилуемся». «А я еще в кино хотел предложить сходить, — смущенно пробормотал тогда Точкин, — в «Октябре» новые залы хорошие, со стереоэффектом, я сам еще не был». Архип Иванович ласково пригладил лейтенанту погоны на плечах и отворил пассажирскую дверь. «Сходим, сходим, — пообещал он, прощаясь, — и в кино, и в цирк на скоморохов». Николай вспоминал об этом сейчас и от стыда не мог заставить себя открыть глаза.

Хозяйка продолжала возмущаться:

— Ну и срам! Это ж кому сказать!

— Не надо никому говорить, если можно, — взмолился Точкин.

— Либо Михална приворот делала, либо Татьяна из Солоново. Таисия Петровна тоже могла бы, но не стала бы, у нее совесть есть, — Наталия поднесла к глазам ржавую иголку. — Нет, точно Татьяна.

— Не Татьяна.

Знахарка с пышной прической вопросительно посмотрела на Точкина.

— Архипа Ивановича это работа, я точно знаю, — сказал Николай.

— Архипа? Из «Красной Руси»?

— Вы тоже из тех мест? Когда я имя прочитал на визитке, то еще подумал: вы это, или не вы. Мария Егоровна — наша общая знакомая. Мы с ней соседи хорошие были, — начал рассказывать Точкин, поднявшись со скамьи в прихожей. — А этого Архипа мне товарищ из дивизии насоветовал. Под Новый год в «Красную Русь» я к нему возил Ивана, внука Марии Егоровны, когда он болеть начал. Вместо того чтобы вылечить, Архип дал ему заговоренную ладанку, хотел убить. А вчера и ко мне в гости заявился.

— Говорят, что его в усадьбе пожгли наши же мужики, из Болот. Давно уже собирались. Двух человек в Болотах он извел, отца с сыном. От Вероники, подруги моей, мужа отвадил: всю жизнь они вместе прожили, пока одна баба в соседней деревне не решила его колдовством заполучить. Потом врала всем, что еще в школе они встречались.

А в советское время вот что еще было: заказ Архипу поступил на особое зелье, для него нужно было молоко покойницы. Он знал, что у нас в Болотах кормящая мать живет, Аленка, Царство Небесное. Пришел с топором к ней днем, когда в поле все были, обухом по затылку дал и нацедил.

— А милиция?

— Что милиция?! Из города следователи только раз приезжали, и сразу замялось оно как-то, дело это: то ли деньгами Архип подсобил им, то ли еще что. То же самое было, когда он мужиков колхозных на Семена Михалыча, тети Маши мужа, натравил. Знали, кто зачинщик, но никто ничего сделать не мог с ним. Вот и сейчас выжил как-то в этом пожаре. Жалко, что не сгорел он заживо, пусть и грех так думать. Хотя про него не грех.

— Кроме Архипа, в усадьбе и другие люди жили, — с упреком сказал Точкин.

— Там не люди — там ужас!

— Иван — тоже его рук дело?

Наталия несколько секунд молча смотрела на него:

— Вы про Ваню знаете, что он… ненастоящий?

— Узнал этой ночью.

— Чаю не хотите? Может, травяного моего отведаете?

— С удовольствием отведаю! — Точкин понемногу оживлялся.

Он повесил на крюк шинель, разулся и проследовал за хозяйкой в зал.

— Присаживайтесь! — Перед тем как уйти на кухню, она пододвинула к дивану журнальный столик.

Из кухни до комнаты доносились слова разговора. Из того, что услышал, Точкин сделал вывод, что молодые мужчины — неработающие сыновья Наталии.

В отсутствии старших дружелюбная собака забралась на широкую диванную спинку и оттуда пыталась лизнуть Николая в лысину, которая чем-то очень ей приглянулась. Точкин как мог уворачивался.