Асафетида

В свете лампочки Точкин рассмотрел черты гостьи: симпатичные, хотя и подпорченные чересчур выразительным макияжем. Пахло от нее приторно-сладким парфюмом. Хоть парочка успела принарядиться в городском магазине, Точкин без труда узнал их. Это были погорельцы с фотографии из «Красной Руси», брат и сестра Ермолаевы, потерявшие в огне троих совместно нажитых детей.

Молодая женщина встала с корточек и улыбнулась Николаю, по-детски выпятив накрашенную блеском губу. Когда она потрепала брата за плечо, тот сразу проснулся.

— Богородице дево, — сказала сестра.

На Точкина вопросительно смотрели две пары совершенно одинаковых мутно-серых глаз.

— Господь с тобою, — дал Николай ответ на пароль.

Он выдержал паузу и сообщил полушепотом, что вещи, за которыми прислали Ермолаевых, находятся в банке в ячейке, и придется ждать до утра.

— Иваныча не судьба была предупредить? — Ермолаев следом за сестрой поднялся на ноги. Стоя он оказался почти на голову выше Точкина.

— По телефону — никак нет. Полиция теперь все мобильные прослушивает.

— Еще иконка нужна. Никиты Святого.

— Так и она в банке лежит. Вместе с распятиями.

Под новенькой пахнущей кожей дубленкой нараспашку у Ермолаева была надета черная кофта с вырезом. В густой поросли волос на груди поблескивал в свете подъездной лампочки золотой крестик.

— Никиту гони, давай!

— Банк до десяти утра закрыт, — виноватым голосом ответил Точкин.

Ермолаев схватил его за горло и с железным грохотом впечатал в дверцу электрощитовой. Другую руку он засунул за шиворот жертве и рядом с нательным крестиком нащупал образок на шнурке. Сорвать его Ермолаев не успел и почувствовал кожей прикосновение остро наточенного лезвия. Хватка пальцев на шее у Николая тут же ослабла.

— Тише, тише, — забормотал усадебный житель, осторожно высвобождая вторую руку.

Николай отвел бритву от горла противника. Ермолаев шарахнулся назад и врезался спиной в железную дверь квартиры напротив, с которой так и не сняли бумажных лент с печатями.

Сестра тронула брата за плечо:

— Пошли, на фиг.

На прощание она печально состроила Николаю глазки.

Ложь про банковский сейф Николай мысленно подготовил задолго до этой опасной встречи. На самом деле, полотняный мешок, куда он накануне вернул недостающий двенадцатый крест, был надежно спрятан внутри дивана у него в комнате. Там же лежали и деньги колдуна, которые для лучшей сохранности Николай засунул в резиновую перчатку.

Отдышавшись, Точкин отпер замок и прижал к груди Уголька: беднягу перепугал злой шум снаружи. С котом на руках он зашел на кухню насыпать корма, щелкнул выключателем, но тут же выключил свет и приник к стеклу.

Несмотря на темноту и холод на улице, в песочнице возились какие-то дети. Ермолаевы сидели на скамейке на детской площадке и обсуждали, видимо, что делать дальше. С ее пухлых сочных губ не сходила язвительная улыбка. Он всё больше вскипал и после новой гневной тирады потянулся за мобильным в карман дубленки.

Когда телефон вдруг выскользнул из его пальцев и упал на песок, сестра вскинула на брата удивленный взгляд. Мужчина встал со скамьи, выпростал из джинсов свой стильный плетеный ремень, скрутил петлю и набросил на ее шею. Перед тем, как упасть ничком на дорожку из плит, женщина успела коротко вскрикнуть.

Малыши унеслись прочь, оглашая двор испуганным визгом. Ермолаев на ремне тащил брыкающуюся сестру-любовницу по детской площадке. Все движения его были механические и какие-то несогласованные, словно части тела двигались отдельно друг от друга. Он доволок ее до детской горки, двумя руками перетянул свободный конец ремня через верхнюю перекладину и дернул на себя. Сестра взмыла в воздух и засучила ногами.

С балкона раздался угрожающий басистый вопль, потом — другой, женский. Кто-то крикнул, что звонит в полицию. С этажа выше сообщили, что уже позвонили. Молодое плодовитое тело невыносимо долго барахталось и извивалось в петле на виселице, в которую превратилась детская горка.

Следующим на очереди был сам Ермолаев. Он дождался, пока у женщины стихнут последние судороги, отпустил удавку и укрепил петлю на своей крепкой шее. Ремень он примотал к перекладине, на которой перед этим повесил сестру, согнул ноги в коленях и повис над землей. Вскоре удавленник потерял сознание, отпустил ноги и остался висеть, касаясь земли острыми носками туфель. Изо рта вывалился отвратительно раздутый язык.

Свет от газовой конфорки погрузил кухню в таинственный фиолетовый полумрак. Точкин поставил на огонь железный чайник и вернулся на свой наблюдательный пункт. К детской площадке подъехала «скорая». Проблесковый маячок, который не выключил водитель, нареза́л вечернюю тьму во дворе на равные короткие отрезки. Врачи сняли с железной горки тело Ермолаева, уложили рядом с сестрой и после беглого осмотра оставили обоих остывать на холодном песке.

Доктор достал из куртки пачку сигарет с зажигалкой и помахал рукой въезжавшей во двор полицейской машине. Из подъездов стекались зеваки. Девушка в бушлате с прямыми длинными волосами уже сновала между свидетелей и составляла протокол.