Атаку начинали танкисты

— Вот именно! А то, может, кто-нибудь со злым умыслом решил подвести нас тут под бомбы...

Мы невольно прислушивались к грохоту бомбежки, характерному реву пикирующих самолетов. Фашистские бомбардировщики наносили удар где-то недалеко, возможно по соседнему разъезду. Гляди, и до нас очередь дойдет.

— Давай, Петр Васильевич, — обратился я к Пискареву, — поедем поищем вышестоящий штаб. Должен же быть тут штаб армии.

— А куда ехать, хоть знаешь?

— Найдем! Разведчик должен чутьем обладать.

Он помолчал, колеблясь.

— Не поеду! — возразил решительно. — Ты, Евгений Филиппович, к корпусному начальству относишься, тебе и ехать. А я бригаду бросить не могу.

Ладно, коли так. Я — на «виллис» и вперед. О местонахождении штаба армии я конечно же не знал, но не сомневался, что найду. Из общей обстановки на фронте мне было известно, что 1-я танковая армия под командованием генерал-майора К. С. Москаленко, недавно сформированная, ведет тяжелые оборонительные бои в Донской излучине. У них там сейчас забот хватает, а тут еще я явлюсь с вопросом... Был момент, когда хотел даже вернуться. Но преодолел сомнения, продолжал искать штаб. Пришлось поколесить, пока нашел, ориентируясь по пыльным дорогам.

Начальник штаба 1-й танковой армии, выслушав мой вопрос относительно досрочной разгрузки на станции Лог, бросил коротко:

— Распоряжение Ставки...

Ответ показался мне недостаточно конкретным и, значит, не совсем убедительным. Танковый корпус — не пешка, его нельзя переставлять куда вздумается. Я спросил:

— А как бы связаться с кем-либо из штаба фронта для уточнения задачи и района сосредоточения?

— Подождите. Сейчас мне некогда, — нахмурился он. — Разберусь со своими делами, тогда и попробуем связаться.

— Благодарю. Буду ждать.

Вышел во двор. Прекрасный августовский день стоял: теплынь, бездонное синее небо над головой. На бахчах, подступающих прямо к порогу, лежат большие арбузы, дыни, а там дальше — поле головастых подсолнухов. Места еще не тронуты войной, хотя и невдалеке они от фронта. О, какими станут они в считанные минуты, когда полыхнет здесь огонь войны, как обернется судьба простых, добрых людей, пока что занятых во дворах обычной крестьянской работой... «А может, и не дойдет сюда война? — подумалось. И будто кто-то со стороны закончил мысль: — От нас зависит, от фронтовиков».

Начальник штаба вышел на крыльцо.

— Все уточнено, — сказал он и назвал инстанцию, с которой уже связался. — Будете сосредоточиваться здесь, недалеко от станции Лог. 

Повел меня в хату, показал на карте места сосредоточения частей корпуса.

С тем я и отбыл. Приказ есть приказ. Но не давали покоя опасения, что тут что-то недодумано, недоработано. Создается новый фронт, и, похоже, каждый влиятельный штаб тянет такую силу, как танковый корпус, к себе. Возможно...

Сколько сейчас их, частей и соединений, в этих бескрайних степях, где грохочет война... Одни ведут тяжелые бои, другие на марше, третьи только прибыли в пункты назначения, и им пока не определены боевые задачи. Обстановка на фронтах обостряется глубокими прорывами танковых и моторизованных группировок противника то на одном, то на другом направлении.

Вернулся я на станцию Лог, где к тому времени закончилась разгрузка двух эшелонов и куда подходил третий. С ним прибыл командир корпуса генерал-майор А. Г. Кравченко. Я доложил ему, как обстоят дела, и он тоже засомневался. Танковый корпус ведь направлялся в Сталинград, там нас ждут, таково было решение Ставки, и вдруг задержка.

— Что-то не то... — проговорил, раздумывая, генерал и решил: — Вези-ка меня в штаб армии...

По знакомому уже мне маршруту поехали мы с ним в штаб 1-й танковой.

Долго пришлось мне ждать, пока комкор выяснял все у высокого начальства по телефонам. За это время я успел более подробно познакомиться с обстановкой. Штабные командиры рассказали, что, несмотря на неполную готовность к боевым действиям, вновь сформированной 1-й танковой армии пришлось наносить контрудар по противнику, пытавшемуся захватить переправы у Калача. Обстановка требовала наращивания усилий. Наконец комкор вышел от связистов, и уже с другим настроением.

— Решение такое, — сказал он. — Эшелонам, которые еще в пути, продолжать следовать в Сталинград, а тем, которые успели выгрузиться, — или двигаться своим ходом, или вновь погрузиться и туда же, в Сталинград.

— Если будет на что погрузиться... Железнодорожники могли эшелоны уже угнать, — заметил я.

— Посмотрим по обстановке. Поехали!

* * *

Фашистские армады, не считаясь с потерями, рвались к Волге. Становился все более очевидным замысел гитлеровского командования — мощным ударом захватить Кавказ с его хлебом и нефтью, расчленить надвое советские войска и тем самым ослабить, подорвать всю нашу оборону. Имелись разведданные о сосредоточении на сталинградском направлении множества пехотных, танковых соединений противника, крупных сил артиллерии и авиации. При взгляде на карту возникали тревожные мысли о намерении врага прорваться с юга к жизненным центрам Советской страны.