Ататюрк. Особое предназначение

Известный журналист Юнус Нади в передовой статье газеты «Ени гюн» («Новый день») от 29 ноября 1921 года подчеркивал то обстоятельство, что турецко-французское соглашение вызвало переполох в английских руководящих кругах и подтвердило тем самым, что Турция поступила правильно, заключив соглашение с Францией.

«Франция, — делал он вывод, — в настоящее время освобождает занятые ею наши земли и, таким образом, помогает нам поднять силу нашей сопротивляемости».

Особенно турецкая пресса обсуждала 6-ю статью договора относительно прав национальных меньшинств.

Еслди называть вещи своими именами, то громкие рассуждения турецких журналистов и политических комментаторов по этому вопросу являли собой самое настоящее предупреждением всем проживающим в стране инонациональным элементам.

Их официально предупреждали, что ни о каких уступках им не может быть и речи.

«Вопроса прав меньшинств не существует», — писала газета «Вакит» («Время»).

«В Анатолии существует только одна нация — турецкая нация», — вторил ей официоз кемалистов «Хакимиети миллие» от 8 ноября 1921 года.

А газета «Илери» («Вперед») от 11 ноября разъясняла своим читателям, почему никакая уступка не может быть сделана национальным меньшинствам.

«Анкарский договор сам, — заявила она, — сам по себе является огромной заслугой в обеспечении интересов христианских меньшинств на Востоке».

Таким образом, по мнению анкарского официоза, кемалистскому правительству больше нечего было делать в вопросе прав национальных меньшинств, так как оно свое отношение высказало в самом тексте договора.

Это мнение газета подкрепила «новыми» моментами.

«Мы, — писала газета в номере от 28 ноября, — склонны уважать права национальных и религиозных меньшинств нашей страны и забыть те преступления, которые были совершены в ходе всеобщей войны и нынешних военных действий в Анатолии.

Турки не являются мстительной нацией».

Так призывалось забыть не насилия, совершенные над армянами, греками, сирийцами-христианами, халдеями и другими народами в период первой мировой войны и на заре кемалистского движения, забыть не массовые депортации, погромы и геноцид, а «преступления» этих народов.

Мустафа Кемаль, который вначале сам вел переговоры с Франклен-Буйоном, важнейшее значение Анкарского договора видел в том, что «национальные стремления Турции впервые признавались и оформлялись в договоре, заключенном с западной державой».

Более того, как отмечал он в своем воззвании, адресованном мусульманам Кавказа, «начиная с тех времен, когда турецкое могущество было сломлено у ворот Вены, это был первый мир, условия которого продиктованы Турцией».

Другим достижением, как отмечал он, было то, что «чрезвычайно важные районы нашей родины освобождались от оккупации, ни в какой мере не жертвуя нашей политической, экономической, военной или какой-либо иной независимостью».

Эта оценка почти без изменений повторена в официальной истории Турции «Tarih», а в вышедшей в 1963 году биографии Ататюрка подчеркивается, что «Анкарское соглашение было величайшей победой, которую одержал Гази Мустафа Кемаль в политической сфере».

Основываясь на общей оценке М. Кемаля, турецкие политические деятели приложили все усилия, чтобы представить статью 6-ю договора, посвященную национальным меньшинствам, как великодушный шаг кемалистов.

Бывший иттихадист, член Великого национального собрания Ахмет Рустем-бей выступил со статьей «Мир на Востоке и франко-турецкое соглашение» в издающемся в Париже журнале «Orient et Occident».

«Статья 6, — писал он, — имеет своей целью сказать, что немусульманские общины империи уже наделены политическим и гражданским равенством, задача, которую Антанта с таким упорством пытается разрешить.

Значит, весь вопрос заключается в утверждении их прав на той основе, которая оговорена для меньшинств других стран».

Короче говоря, автор повторял старую песню о равенстве проживающих в Османской империи народов, равенстве, которое исключало «дополнительное» обеспечение каких-либо гарантий их безопасности.

«Проблема гарантии прав меньшинств Анатолии меньше всего заботит нас», — как бы резюмировал этот вопрос бывший член оттоманского парламента Эбузиадэ Велиф-бей в газете «Tevhidi efkâr» от 24 февраля 1922 года.

Анкарские круги воспользовались заключением франко-турецкого соглашения, а также ранее подписанных договоров — Александропольского и Карского для того, чтобы вообще исключить армянский вопрос из дальнейшего обсуждения с державами Антанты.

Англия?

Да, конечно, была недовольна, потому и назвала Анкарский договор «бесчестным».

Но что значил подобный приговор со стороны государства, которое обогощалась, грабя всех подряд, и всегда старалось таскать каштаны из огня чужими руками….

Кемаль хорошо знал цену Англии, что видно из приведенных ниже его нескольких цитат.

«Английская дипломатия все время делает вид, что не понимает нашего миролюбия».

«Англичане всячески старались ввести в заблуждение весь Курдистан и отторгнуть его от турок и других единоверцев».