Ататюрк. Особое предназначение

А может быть, военную школу в Салониках и себя, окруженного такими же, как и он, юношами, смеявшимися над его «особым предназначением»?

Что ж, теперь об этом предназначении знал не только он сам, и уже никто не думал смеяться над ним, как смеялись много лет назад.

Великими и на самом деле не рождались, ими становились…

Книга четвертая

НОВЫЙ ПОРЯДОК

Я хочу править, не разбивая сердца, а завоевывая их.

Мустафа Кемаль Ататюрк

Глава I

Провозглашение республики произвело впечатление.

— Нация, — утверждал Кемаль, — приняла провозглашение республики с энтузиазмом. Всюду имели место восторженные манифестации. В ночь провозглашения турецкой республики комендант Стамбула получил официальное сообщение, в котором говорилось следующее: «Великое национальное собрание Турции провозгласило республику. Благоволите известить об этом население путем салюта в 101 орудийный выстрел». Представители населения Стамбула приняли эту добрую весть с большой радостью и выражением горячих симпатий…

Если бы это на самом деле было так…

Манифестации, действительно, имели место.

Только против республики.

В регионе Вана и других районах Восточной Анатолии ее провозглашение вызвало смятение.

Поскольку никто не знал, что это такое.

Сразу поползли слухи о том, что теперь запретят религиозные обряды и свадебные контракты, а жандармам дадут право распоряжаться жизнью.

Слухи делали свое дело, и испуганные люди бежали в Персию и Ирак.

Представители Кемаля на местах выбивались из сил, объясняя принципы республиканского строя, который давал гораздо больше прав и власти народу и запрещал беззаконие.

И уж, конечно, утверждали они, новая власть никогда не будет преследовать религию.

Но то, что было простительно неграмотным крестьянам самых осталых районов Восточной Анатолии, было непростительно старым друзьям и соратникам Кемаля.

Они видели в республике не путь к новой Турции, а очередной тактический ход по созданию новой политической системы абсолютной власти.

Так, находившийся в Трабзоне Кязым Карабекир недовольно заявил:

— Мы никогда не говорили ни о какой республике. Только благодаря нам, Кемаль не превратился в свое время в султана и халифа. Но теперь он снова пытается стать им, для чего и избрал себя президентом!

И как знать, не кусал ли себе губы поздно прозревший генерал, вспоминая тот день в Анатолии, когда он мог одним ударом отделаться от Кемаля.

— Провозглашение республики, — вторил ему Рауф, — дело безответственных лиц, которым придется дать отчет народу!

В своем интервью в Стамбуле двум консервативным газетам «Ватан» и «Тефхиди Эфкяр» он несколько сменил тон.

— Только такой режим, — заявил он, имея в виду республику, — сможет обеспечить процветание и независимость нашего народа. Другое дело, — поспешил оговориться он, — что сама процедура провозглашения нашей республики была слишком быстрой и директивной…

В заключение Рауф заметил, что «даже самые выдающиеся люди не могут устоять перед соблазном использовать свою силу и влияние».

«Другое дело» и «соблазн» очень не понравилось Кемалю.

Читая эти излияния, Кемаль невольно вспоминал избавлявшегося от него при первой же возможности Энвера.

Да, теперь он мог говорить все, что угодно, но ему совсем не нравилось то, что говорили о нем и его политике другие.

22 ноября Рауфа вызвали на партийный «ковер», и Исмет предложил исключить его из Народной партии.

Целых восемь часов Рауф объяснял свою «ошибку».

— Мне, — оправдывался он, — ставят в упрек, что я создаю оппозицию в партии, но я этого не делаю. Вам решать, но моя совесть чиста…

С согласия Кемаля вольнодумца «решили» простить.

Тем не менее, это «прощение» стало серьезным предупреждением всем тем, кто осмеливался выступать с критикой республики.

В свою очередь, правительство показало, что будет защищать «историческое завоевание турецкого народа» любыми средствами.

Тем же вечером Кемаль сказал за ужином в Чанкая:

— Если хочешь стать великим, ты не должен кого-то хвалить, обманывать, ты должен увидеть какова истинная цель страны и стремиться к этой цели. Все будут против тебя, все попытаются остановить тебя. Но ты будешь противостоять этому, они попытаются собрать бесконечные препятствия перед тобой; ты пройдешь эти препятствия, не получая от кого-то помощь, считая себя не великим, а жалким, слабым, беспомощным, лишь поверив. Если же после этого тебе скажут, что ты великий, ты посмеешься над ними…

Всем было интересно, как отрегаирует на создание руспублики халиф, и в начале ноября стамбульские журналисты спросили халифа, не собирается ли он уйти в отставку.

— Я не вижу никаких причин покидать свой пост, — ответил Абдул-Меджид.

— Слава Богу! — воскликнул президент коллегии адвокатов Стамбула. — Это было бы бедствием для мира!

Анкара отреагировала мгновенно, уменьшив на одну треть средства, выделяемые на содержание халифа и его окружения.

И теперь торжественная церемония выезда халифа по пятницам в мечеть выглядела скромной процессией.