Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг.

Либеральные юристы-международники привыкли возлагать вину за существующий мировой хаос на неограниченный национальный суверенитет. Они верят, что разумный международный порядок не может быть установлен, пока не ограничен или не отменен государственный суверенитет в целом. Некоторые даже утверждают, что отдельный гражданин уже является — или может являться — субъектом международного права, и поэтому связан с двумя организациями, с государством и с международным сообществом.[403]

Если международное сообщество должно, например, применить санкции, то в рамках этого представления карательная акция будет направлена не против государства, но только против нарушающего закон правительства.[404]

Граждане тогда могут восстать против правительства, не нарушая своей преданности государству. Порождая различные виды преданности, эта дихотомия обеспечивает психологическое основание международной солидарности.

Нам нет надобности останавливаться на методологических трудностях, являющихся результатом теории двойственного суверенитета. Мы можем с готовностью признать, что любой будущий международный порядок, установленный после уничтожения фашизма, обязан иметь как собственное психологическое основание, так и материальные средства сохранения и поддержания международного сообщества. Тем не менее это не проблема текущего дня. Как бы страстно мы ни желали уничтожения фашизма, мы не можем закрывать глаза на возможность, что он будет не искоренен. Поэтому крайне важно раскрыть пропагандистский характер национал-социалистических концепций международного права и опасности, свойственные доктрине двойной лояльности. Следующие страницы можно было бы озаглавить: Защита государственного суверенитета.

Все еще полезно — пусть это и тавтология — определять суверенитет как верховную власть. Поскольку верховная власть и верховное право несовместимы, пределы суверенитета лежат не в области закона, но в основаниях, на которые опирается суверенитет, в той области, где он действует, и в народе, от которого государство может требовать повиновения. Суверенитет — это полемическое понятие, направленное против другой такой же суверенной державы. Более полное определение могло бы быть поэтому следующим — потенциально высшая власть над особой территорией и над особой категорией народа. Представленное таким образом понятие суверенитета сегодня является прогрессивным в силу двух негативных причин: юридического равенства всех государств и являющейся следствием рациональности международных отношений. Если каждое государство суверен, то все государства равны. Как юридическая категория равенство является, конечно же, не-

полным и неудовлетворительным. Тем не менее оно предотвращает злоупотребления международным правом ради империалистической экспансии. Суверенитет, таким образом, устанавливает формальную рациональность в мире анархии, создает ясно очерченную схему сфер власти и подчиняет государственной власти только тех, кто живет внутри его территории, а также некоторых (граждан) за ее пределами. Он создает, образно выражаясь, барьер, который хотя и препятствует установлению справедливого международного порядка, но в то же время серьезно ограничивает степень государственной власти.