Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг.

В области военно-морского строительства немецкий либерализм был даже инициатором. Этот аспект истории немецкого либерализма и в целом проблемы социальных оснований немецкой военно-морской политики превосходно изображен Эккартом Керром[500] в книге, которая обязательна для понимания немецкого империализма. Он убедительно доказывает, что стимул военно-морского строительства исходил от индустриальной буржуазии, а не от королевской власти, государственной службы, или Консервативной партии. Национал-либеральная партия, как партия индустриальной буржуазии, постепенно отказывалась от либерализма, который был еще вполне очевидным в программе 12 июня 1867 г., и концентрировалась прежде всего на военном и военно-морском перевооружении.[501] Но, возможно, еще более характерно это было для тех, кого считали подлинными представителями немецкого либерализма: Теодора Барта, Макса Вебера и Герхарта фон Шуль-це-Геверница. Они представляли демократический либерализм с его надеждами на разрушение привилегий консервативных аграриев посредством поддержки флота и защиты империалистической внешней политики. Эмиль Ратенау, отец Вальтера Ратенау, основатель Генеральной электрической корпорации, так же, как и Георг фон Симонс, его главный конкурент, — оба принадлежали к этой группе.

Эти тенденции соединились или достигли высшей точки в Пангерманской лиге,[502] основанной в 1890 г. (фактически носящей это название с 1894 г.). Эта лига была прямым результатом колониальной политики Германии и прямым идеологическим предшественником Национал-социалистической партии. Из всех патриотических ассоциаций, созданных в имперской Германии, Пангерманская лига была несомненно самой агрессивной и самой отталкивающей. Никогда не обладая большим числом сторонников, она имела экстраординарный пропагандистский аппарат, непрерывно агитирующий за перевооружение земли и моря, за колониальную экспансию и за агрессивную антианглийскую политику. Лига всегда без колебаний подвергала нападкам монархию, когда внешняя политика Вильгельма II не совпадала с ее планами. Она использовала антисемитизм всякий раз, когда и где это казалось необходимым. Во время Первой мировой войны это была, конечно, самая радикальная аннексионистская группа. Политическая принадлежность членов лиги[503] чрезвычайно интересна:

47 % членов принадлежали Национал-либеральной партии;

15 % к Консервативной партии;

15 % к Deutsch Soziale и к Партии реформ (яростно антисемитской);

14 % к Reichspartei;

9 % к wirtschaftliche Vereinigung (антисемитским аграриям).

Среди членов лиги были такие прославленные немецкие национальные либералы, как А. Вассерман, Хайнце, и Густав Штреземан. Два лидера лиги пришли из либерального лагеря. Лига тесно сотрудничала со всеми другими патриотическими организациями, такими как Морская лига, Колониальная лига, Общество немцев за границей, Лига национальной безопасности (Wehrvereiri),

Общество немецких студентов, и так далее. Статистические данные социального состава группы не слишком откровенны. В 1914 г., например, 24 % принадлежали преподавательской профессии, 31 % были бизнесменами, 22 % — чиновниками, 8 % — врачами, и бизнесмены приходили прежде всего из небольших и среднего размера фирм. Вывод, что «перед войной, кажется, не было никакой связи между крупным бизнесом и Пангерманской лигой ни в финансовом отношении, ни в членстве»,[504] может быть правильным. Но это не вся правда, поскольку нет ни малейшего сомнения, что пропаганда лиги служила интересам большого бизнеса, какими бы ни были мотивы других членов лиги.[505]

Внутренняя связь между военно-морской пропагандой и потребностями немецкого бизнеса была ясно установлена в резолюции национал-либерального молодежного движения в 1902 г., то есть сразу же после прохождения закона о новом военно-морском строительстве. «Даже после выполнения последней военно-морской программы строительства немецкий флот не кажется соразмерным значению немецкого кораблестроительства и не представляется достаточным для сильной, независимой, внешней политики».[506]