Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг.

Тоталитарная доктрина государства, таким образом, удовлетворяла различных традиционных приверженцев германской реакции: университетских профессоров, бюрократию, армейских офицеров и крупных промышленников. Она была приемлема и для западного мира в целом. Поскольку любая политическая теория, в которой государство является центральным и доминирующим институтом, и ему доверяется опека над всеобщими интересами, соответствует традиции западной цивилизации независимо от того, насколько либеральной такая традиция может быть. Западная традиция рассматривает государство не как репрессивную машину, противостоящую правам человека, но как сущность, надзирающую за интересами целого и оберегающую эти интересы от нарушений их частными группами. Государственный суверенитет выражает потребность в безопасности, порядке, законе и равенстве перед законом, и подчеркивание национал-социалистами тотальности государства еще не означает разрыва с европейской традицией.

Тоталитаризм служил также и практическим потребностям момента. Во время первых месяцев существования режима каждый функционер в коричневой рубашке пытался захватить любые должности и учреждения, какие только мог. Рядовые члены партии начали ворчать о предательстве революции; одно крыло призывало даже ко второй революции. Отряды Рэма наблюдали за новой властью рейхсвера с завистью.

Ситуация была трудной, и очень скоро Гитлер начал использовать оружие тоталитарной доктрины. Революция должна была продолжаться упорядоченным способом — поскольку собственность, государственная служба и армия были в этом заинтересованы. Раздел 26 Закона об армии и прусский декрет от 4 мая 1933 г. устанавливали, что члены партии должны отказаться от своего членства на время службы в вооруженных силах или в полиции, поскольку они были подчинены иной дисциплинарной власти. 20 ноября 1933 г. Рудольф Гесс, тогда заместитель лидера, издал декларацию, что партийные лидеры не имеют права издавать приказы и декреты.[104]

Кроме того, местные и провинциальные партийные начальники обязаны были отстраниться от бизнеса. В этом и заключалось значение циркулярного письма д-ра Фрика, предупреждавшего высших федеральных чиновников, которым оно было адресовано, посягать на власть бюрократии без разрешения партийного аппарата. Д-р Фрик не был намерен препятствовать террору против евреев; избиению беззащитных заключенных в бараках концлагерей; похищению коммунистов, социалистов и пацифистов; убийствам — «при попытке к бегству» — политических противников. Но партия обязана была не вмешиваться в дела бизнеса и администрации.

3. Синхронизация политической жизни

Тоталитарная теория была также инструментом координации всех видов общественной деятельности. Абсолютный контроль сверху — знаменитая Gleichschaltung (унификация) федеральной, государственной, провинциальной и муниципальной деятельности — была обоснована в доктрине о всеобщем праве государства и о тотальной власти. В противоположность плюралистической и федералистской Веймарской республике новое государство не могло и не желало терпеть существование автономных общественных органов внутри себя; и в течение 1933 и 1934 гг., которые Гитлер назвал периодом стабилизации власти, целый ряд постановлений позаботился обо всех необходимых деталях. В отличие от Италии полная концентрация власти и Gleichschaltung

были выполнены в очень короткий промежуток времени.

Главным законом был принятый 24 марта 1933 г. акт, озаглавленный «Закон, уменьшающий бедствия народа и рейха», прошедший через рейхстаг, избранный менее чем за три недели до этого, 5 марта. Он также назывался «Предварительной конституцией рейха».[105] Этот акт давал кабинету неограниченную законодательную власть, право отходить «от конституционных положений и вмешиваться в любые вопросы, за исключением парламентских учреждений и федерального совета (Reichsraf). Далее он предписывал, что полномочия президента не могли быть сокращены. Была установлена новая и упрощенная законодательная процедура. Хотя законодательная власть рейхстага не была явно отменена, эта власть на самом деле становилась рудиментарной, используемой только в исключительных ситуациях, а затем только в декоративных целях.

Рейхстаг, который остался сегодня, состоящий из чиновников партии, это просто украшение, а после побега из Германии Фрица Тиссена, бывшего членом этого августейшего органа, обнаружилось,[106] что на сессии рейхстага 1 сентября 1939 г. (заседание по поводу войны) присутствовали только 100 депутатов, в то время как оставшиеся места были просто наудачу заполнены партийными секретарями.