Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг.

Наиболее выдающимся представителем геополитики, смешанной с расизмом, является знаменитый Эвальд Банзе, который совершенно наивно заявил о необходимости империалистической войны и, исходя из географии, расизма, военной науки и идеи рейха разработал Wehrwissenschaft как ту академическую дисциплину, которая «является систематическим применением любой области человеческой мысли и человеческого поведения к цели возрастания оборонительной силы нашего народа».

[336] Эта новая наука приобрела ранг «национальной философии». В малоизвестной книге,[337]

написанной для любителя, Банзе анализирует весь мир, каждую страну по очереди, ее географию, ее «кровь и характер», ее политическую организацию в соответствии с принципами геополитики, изучающей и использующей каждый конфликт любого рода в любой части мира для целей Германии.

Большая часть общей популярности геополитики может быть обнаружена в том же самом элементе, который лежит в основе успеха любой псевдонаучной теории общества или политики: в возможности приписывать все зло одному-единственному и кажущемуся объективным фактору. В новелле Ганса Грима «Volk ohne Raum» («Народ без пространства»), например, нам дают популярный, насыщенный эмоциями трактат о геополитике.[338] Все 1200 страниц образуют длинный протест против Британской державы и подготовку к империалистической экспансии Германии. Это также и адекватное описание книги Хаусхофера. На одной карте Англия изображена как огромный паук, сидящий на Британских островах и сосущий кровь изо всех углов земли. По отношению к России, с другой стороны, Хаусхофер занимает довольно двойственную позицию. Он говорит о Германии, зажатой между Францией и Советским Союзом. И все же ссылка на представление Маккиндера о русско-германском пространстве как географической опоре истории может быть в равной мере подготовкой к подписанию договора о ненападении или к войне с Россией.

В окончательном исследовании геополитика есть не что иное, как идеология империалистической экспансии. То, что она оставляет малопонятную географию в качестве аргумента для определенных исправлений границ, не является ни новым, ни особенно значимым внутри структуры целого. Основная масса геополитики — это мешанина из этических, военных, экономических, расовых, демографических, исторических и политических рассуждений. Она представляет собой прекрасный пример извращения подлинно научных доводов в интересах национал-социалистического империализма.

Как научное обоснование экспансии геополитика — это, конечно, бессмыслица.[339]

Она могла бы иметь ценность, только если бы весь мир концентрировался вокруг одного центрального местоположения. Так как фактически существует больше одного центрального местоположения, то как мы можем определить, какое из них поглотит другие? Почему Эльзас и Лотарингия должны быть включены в Германию, а не Франция должна поглотить Германию до Рейна? Кто должен включить в себя Польшу — Германия или Советский Союз? Или в более широком смысле, исходя из аргумента, что граница — это полоса или организм, а не линия, то как определить, в чью пользу граница должна быть исправлена? В пользу Канады или Соединенных Штатов? Соединенных Штатов или Мексики? Очевидно, ответ не лежит в географии — он лежит во власти.

3. Перенаселенность

И Германия, и Италия широко использовали политику повышения рождаемости, которая стала у них основанием для требований большего жизненного пространства. Сама успешность этой политики — несмотря на трудность получения официальных заявлений, касающихся ее целей, особенно в Германии, статистические данные не оставляют сомнений в ее успешности[340] — сразу же выявляет мошеннический характер этого требования. В своем ответе президенту Рузвельту Гитлер с горечью жаловался на избыточное население стран без жизненного пространства. И все же его режим делал все возможное, чтобы увеличить размер населения Германии.