Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг.

Ведущим голосом в ревизионистском хоре национал-социалистов был голос Карла Шмитта.[354] В качестве лейтмотива он вводит естественное право, понятие, которое национал-социалисты строго исключали из их внутреннего права. «Не воля человека и не его правила, — писал коллега Шмитта, — но природа является законом человека и пределом его власти».[355] Термин «естественное право» вообще отклоняется по весьма очевидным причинам, но настойчивое требование справедливости и морали и сама форма аргументации и есть не что иное, как рационалистическое естественное право, восходящее к Гроцию.

Рационалистическая аргументация облачена в терминологию иррационализма.[356] Не человек, но общество ставится в центр системы. Поскольку сущность общества в том, чтобы препятствовать преобладанию одного его члена над другим, и поскольку международное сообщество — это общество, то международное неравенство нарушает сущность международного права. Германия справедливо требует своих прав на равенство. Хитрость и мошенничество аргументации заключается в равенстве на словах. Ни в коей мере нельзя спорить с аргументом, что в силу их суверенитета все государства равны. Международное право не может существовать без признания этого принципа при условии, что равенство понимается как юридическая категория. Таким же образом равенство всех людей в их правовой системе означает правовое равенство, то есть незаконность рабства и т. д. Национал-социалисты тем не менее не останавливаются на этом формальном понятии. Для них равенство также означает право каждого государства на адекватное жизненное пространство. Это имеет все виды нравственных и политических следствий.[357] Карл Шмитт перечисляет целый каталог прав, таких как вечное право на существование, самоопределение, защиту и так далее.[358]

Вся цепочка рассуждений не обладает ни оригинальностью, ни достоверностью. Сторонники таких рассуждений признают, что они стирают границу между нравственностью и правом.[359] Если мы согласны с недавней американской работой, где утверждается, что это прогресс,[360] то тогда мы можем опровергать национал-социалистов в политических и нравственных терминах, но не в терминах права. Тем не менее, если мы сохраняем традиционное разделение между правом и нравственностью как существенное — как это делаю я — чисто произвольный характер рассуждений становится ясным. Возможно, Германии следует позволить милитаризировать Рейнскую область и оккупировать Данцигский коридор. Вопрос не в этом. Оправдывать этот акт международным правом — значит делать право простой проституткой политики.

Аргумент, бесспорно, имеет популярную притягательность. Он довольно успешно обманул цивилизованный мир. Национал-социалистическая пропагандистская машина знает, как доставить сочинения своих юристов-международников в респектабельные иностранные издания. Это помогало. Их привычка исключать Советскую Россию из международного сообщества помогала также. Они поддерживали такое членство в международном сообществе, которое требует однородности, множества общих черт и верований.[361] Этот аргумент, очевидно, заимствован из учения, что демократия может функционировать, только если есть определенная степень однородности внутри ее границ.[362] Только каковы элементы этой международной однородности, никогда не становится ясным. Что оказывается совершенно ясным, так это тот факт, что Советский Союз не разделяет ни одной из черт цивилизованного мира и поэтому стоит за оградой международного права.[363]

Отлучение Советской России было установлено декретом Гитлера в его речи на партийном съезде 1936 г. Эта речь вызвала целый поток литературы.[364] Абсурдные в качестве аргументов, они были бесспорной помощью национал-социалистической внешней политике. Заявления в парламенте и в Лиге громко провозглашали милитаризацию Рейна и введение всеобщей воинской повинности в Германии. Эти заявления тем не менее не были искренними и не сопровождались действиями. Ни британские лейбористы, ни либералы или миротворцы не отрицали законности требований Германии.

Новый нейтралитет и справедливая война