Белая

- Если вы намекаете на то, что Джеймс Уолш трус, то смею вас заверить, что более храброго человека я не видел, - резко ответил О' Генри. - Я имел честь возвращаться с ним от форта Иссенд., и знаю, что говорю. Никто не посмеет назвать трусом того, кто первый вступил в схватку с бандитским отребьем, напавших на нас. Никто не посмеет назвать трусом Джеймса Уолша, когда он один выехал к боевому отряду кроу, которых убедил не столько своим красноречием, сколько своим бесстрашием. И то, что я сейчас стою здесь перед вами, господа, целиком и полностью заслуга Джеймса Уолша.

- Зачем же столько патетики? - поморщился генерал, пристально разглядывая кончик своей так и не зажженной сигары и тоскливо вздохнув, сунул ее обратно в рот. - Обстоятельства по делу форта Десс выясняются.

- Все верно, мистер С., - с нервным смешком заметила Эбигайль. - Наша правовая система предпочитает копаться в поступках солдата, когда яснее ясного, что обстоятельства оказались сильнее человека, чем расследовать уничтожение целого племени, безнаказанного убийства сотни человек. Это вполне законно, не правда ли, генерал?

- Мисс Уолш, - предупреждающе шепнул О' Генри.

Как солдат солдата он понимал, что генерал уже сыт по горло от тычков и плюх, щедро отвешиваемых ему гражданским общественным мнением. Но Эбигайль не желала ничего слушать.

- А знаете почему, генерал? Потому что индейцы не люди в ваших глазах, а просто напросто дикари.

Генерал вынул изо рта сигару. Все его добродушие как рукой сняло, и теперь это был безжалостный вояка с холодным взглядом.

- Я хочу, мисс Уолш, чтобы вы уяснили себе, - отчеканил он жестко. - Индейцы слабая сторона и они это понимают, как никто другой. А кто сейчас встанет на сторону слабого?

- Пусть они слабая сторона, - упрямо проговорила Эбигайль. - Но они правая сторона.

- Во все времена, правая сторона отличалась слабостью, - хмыкнул генерал, сминая дорогую кубинскую сигару. - В том-то и заключается сложность выбора: встать на правую, но слабую сторону, либо неправую, но сильную. И как бы вы поступили, мисс Уолш?

- Я поступила бы так, как подсказало мне моя совесть и сердце.

- М-да... Тут вам можно посоветовать, лишь положиться на ваше благоразумие, - покачал головой С.

- Неужели ничего нельзя сделать? - поникла Эбигайль.

- Закон не на их стороне.

- Наш закон удобен белым, но никак не американцам, - вступил в разговор Эндрю, только что подошедший к ним. - Но время, когда индейцев истребляли словно животных, наравне с бизонами, под предлогом, что это всего лишь дикари, прошло. Все, что твориться на этом континенте беззаконно, мистер С. так о каком же законе вы говорите?

- Все о том же законе силы, который прекрасно понимают даже краснокожие, как и то, что они оказались слабее нас и это суровая правда. Эти, так называемые дикари, когда придут в себя, быстро научаться у нас. Они постигнуть суть наших законов и ответят нам нашим же оружием.

- И что же? Вы теперь намеренны, идти до конца? - едко спросила Эбигайль, едва сдерживая свою неприязнь к генералу. - Уничтожить их сейчас, пока они слабы, до того, как наступит справедливое возмездие?

- Вы схватываете все на лету, мисс. Лучше сделать это сейчас, чем допустить, чтобы индейцы в будущем отсудили у нас, колонистов, часть страны по нашим же законам, - с насмешливым цинизмом произнес генерал. - Индейцы не слабаки. И если поступать с ними по-божески, у нас не будет перспективы на будущее. Эта земля уже не будет нашей.

- От чего же тогда не идете до конца? Американцы с гордостью примут достойный конец, но нет, вы заставляете их жить подачками, унижая. Причем охотно превозносятся тех, кого вы приручили есть со своих рук. О тех же, кто не поступился своей гордостью, умалчиваете, тихо уничтожая.

- Так оно и есть. Ведь мы с вами говорим о политике сильного, а система белых оказалась сильнее первобытной системы краснокожих. Они это поняли, и им остается либо принять ее, либо погибнуть. Они смышлены, хоть и упрямы.

- В таком случае, есть ли будущее у этой страны, которая во что бы то ни стало, требует соблюдения закона от тех, кто слабее и зависит от него, но попустительствует в беззакониях сильным, - заметил Эндрю.

Генерал повертел в руках смятую сигару.

- Эта страна выживет благодаря отдельным праведникам.

- О, я вас умоляю! - зло рассмеялась Эбигайль.

- Нет, нет, я не о церкви и не о миссионерах, - подняв руку, остановил ее старый вояка. - Я о простых людях и о житейских ситуациях: о трапперах, первопроходцах и женщинах, которые попадают в плен к индейцам. Не система, а именно люди помогут краснокожим выжить и встать на ноги. Этот сильный и гордый народ сумеет подняться. И не надо надеется на мнение общества, не у него следует искать сочувствия к индейцам. Эту страну поделили на части несколько держав, которые и формируют, так называемое, общественное мнение.

- Но что могут отдельные люди? - покачала головой Эбигайль.