Белая

- Ты вернулась, и твой глупый муж очень рад, - прошептал Хения, целуя ее, своим дыханием шевеля ее светлые волосы и чувствуя, как напряглась вдруг Белая, пытаясь скрыть слезы.

- Да, ты глупый, - засмеялась она, сводя его с ума.

- Пусть так, раз ты хочешь, только будь рядом со мной. Я смирюсь даже с тем, что мне никогда не увидеть лица нашего ребенка.

- Милый, я ехала сюда, чтобы сказать тебе... - не договорив, она прижала его ладонь к своему чуть округлившемуся животу.

Хения потрясенно молчал и лишь смотрел на нее пронизывающим взором. Она кивнула на его немой требовательный вопрос.

- Когда мои глаза увидят его? - прошептал Хения.

- В Месяц Появляющихся Листьев

Хения бережно погладил живот Эби и ласково сказал:

- Твой отец ждет тебя. Я буду терпелив и нежен с твоей матерью.

Они не стали догонять отбитый обоз, а пробыли в прерии еще три дня. Все это время, после того как утолили тоску друг по другу, они говорили и говорили...

- Ты видела Медные Пуговицы? Мой почтенный враг здоров? – все не верил Хения. - Я рад за него.

Еще она рассказала об Озерной Лилии. Хения ничего не ответил, но на следующий вечер сказал, что отыщет Озерную Лилию и племянника Белой. В свою очередь, Хения рассказал ей об исчезновении Сосновой Иглы сразу после того как Белая покинула племя. Он рассказал, что многие потом вспомнили, что перед тем как обвинить Белую в страшном проступке, не раз видели ее выходящей из их типии. Слушая его, Эби смотрела в звездное небо, вспоминая, что точно таким оно было, когда она сбежала от сиу. Сейчас поздняя осень и осенью же она попала в плен к Хении. В один год она прожила большую жизнь. Теперь она тоже смотрит в небо с надеждой, лежа рядом с мужем, а под ее сердцем, бьется крохотное сердечко их ребенка.

Племя Бурого Медведя встретило Белую так, как будто она уезжала всего лишь на три дня, как будто ничего и не произошло, как будто не было гибели Танцующей в Ночи, в которой ее обвинили напрасно. Все были так простодушно счастливы, так радовались видеть свою сестру вновь, что Эбигайль стало стыдно, за свое злопамятство, и за то, что в этот радостный момент она помнила об обстоятельствах своего изгнания, все еще переживая ту несправедливость. Бурый Медведь принял ее торжественно, как подобает вождю, он заметно сдал за это время, так что корона из перьев казалось, пригибала его голову, зато Пронырливый Барсук возмужал, раздался в плечах и стал невозможно красивым молодым человеком в окружении своих так же возмужавших верных товарищей. Взирал он на нее надменным орлиным взором, и Эби не удержавшись, украдкой показала ему язык, от чего маска чопорности тут же слетела с лица юноши. Он недоуменно смотрел на нее, потом обернулся к своим хохотавшим во все горло товарищам и посмотрев на Эбигайль улыбнулся, снова превратившись в того проказливого мальчишку, которого она знала. То-то же! Но больше всех радовалась Осенний Лист и Широкое Крыло. Осенний Лист буквально прыгала, обнимая Белую. За ней, улыбаясь, стоял ее муж. Осенний Лист родила здорового младенца, которым Широкое Крыло страшно гордился. Белой рассказывали о том, какой пир он устроил по поводу рождения сына, которого назвали Уамбли Чкиула, или Маленький Орел. Но при всем при этом Эбигайль заметила, что сиу приходилось нелегко. Одежда их обносилась, люди исхудали, находясь в вечных бегах, даже, прежде круглый, Олений Бок похудел. Легкое Перо не сводила с нее любящего взгляда. Она обнимала свою вернувшуюся белую дочь и то и дело гладила ее по голове, вопросительно глядя на ее живот. Она призналась, что дни и ночи молилась о ней, прося Великого Духа увидеть ее хоть раз. А когда Белая сказала, что весной у нее появиться внук, Легкое Перо не сдержала слез радости. Она сделала потельную палатку из которой не выходила три дня постясь в ней и молясь за своего будущего внука. Хения дождавшись мать, тоже ушел в прерию молиться о будущем ребенке. А Белая потихоньку входила в хозяйственные заботы, привычно перенимая их у свекрови. Семейная жизнь в палатке Хении потихоньку налаживалась. Каждый раз, выходя из нее, Эбигайль натыкалась на Пронырливого Барсука, не отводящего от нее взгляда полного обожания, шутки и подтрунивания молодой женщины не смущали и не охлаждали его пыла.

Осенний Лист не отходила от сына, он всегда был при ней. Она носила его в люльке за спиной и частенько прерывала хозяйственные заботы, чтобы взять в руки только лишь для того, чтобы полюбоваться им. Белая тоже не упускала случая, чтобы подержать малыша на руках, молодые женщины сидели над ним, с удовольствием разглядывая его, забавляясь и играя с ним. Но, когда Хения уехал за Озерной Лилией и ее сыном, Осенний Лист вдруг стала задумчивой, что не укрылось от внимания Белой.

- Что случилось? - спросила она подругу, когда Осенний Лист не поддержала ее шутки, продолжая рассеянно баюкать, дергавшего ручками и ножками ребенка и не думавшего засыпать. - Что сдерживает улыбку на лице моей сестры?

Осенний Лист посмотрела на Белую и вздохнула, покачав головой.