Белая

- Ах, - сказала она дрожащим голосом, промокая невольно выступившие слезы батистовым платочком. - Вы же все равно должны вскоре вернуться в Че-ртон за этой самой лицензией и письмами из Бостона, так зачем же возить нашего ангелочка по опасным местам. Я слышала, что прерия кишмя кишит бандитами.

- И, правда, - поддержал ее Бредли. - Не дело таскать дите туда-сюда. Один раз повезло уберечь от шальной пули, другого раза может и не быть.

- О Господи! - в ужасе всплеснула дрожащими руками миссис Оттон, напугавшись еще больше и сердце Эбигайль сжалось от страха, когда она вспомнила о нападении на нее и Когтистую Лапу по пути в форт.

Тогда с ними был Когтистая Лапа, а сейчас она возвращается с Бредли, который вряд ли сумеет защитить ее и ребенка. Оставить Эйлен у миссис Оттон оказалось самым верным решением и Эби начала собираться в дорогу. В назначенный час Бредли ждал ее на вокзале, откуда отходил поезд до форта. Оттуда они должны были добраться до стойбища Бурого Медведя. С Че-ртона Бредли вез два тюка ситца и кое-какой галантереи, а в форте у железнодорожных путей его ждал фургон нагруженный крупой, кофе, мукой и сахаром. При миссис Оттон Бредли и Эбигайль не решались говорить о делах резервации, на этот счет Эбигайль старалась держать старую даму в неведении, не зная, как она отнесется к ребенку полукровке и, не желая ставить ее перед недвусмысленным выбором. Хозяйка пансиона знала только, что Эбигайль Уолш вдова и этого было довольно, чтобы проникнуться к постоялице и крошке-сироте горячим сочувствием. Бредли все это прекрасно понял и лишнего не болтал, но теперь, благополучно усевшись в поезд, с тюками и баулами, заняв свои места, они могли спокойно поговорить. Только Эби было не до разговоров, она молча переживала смерть билзкого человека и ее не покидало гнетущее чувство, что она осталась в этом мире одна.

На железнодорожной станции форта их встретили двое из Равнинных Волков, стерегущих фургон Бредли с товаром. Увидев Эбигайль, сиу сочувственно смотрели на нее, она кивнула, приветствуя их. До резервации доехали без особых приключений. Зато в родном стойбище ее возвращение стало неожиданностью. Женщины, побросав свои дела, окружили ее, трогая и гладя платье, ридикюль и шляпку качая головами от восхищения. Мужчины провожали Белую взглядами, когда она направилась прямиком в агентство. Для Рейси ее появление стало не очень-то приятным сюрпризом. Но он успокоился, когда узнал, что жена вождя вернулась ни с чем, и даже без дочери, которую оставила в Ч-ртоне, и что после того как отдаст дань уважения умершей свекрови, уедет обратно, в чем он ей, конечно же, всячески поспособствует. Переговорив с мистером Рейси, Эби поспешила к своим. Она привезла два баула подарков, и едва вошла в палатку Иньян-Ашкия и Маленький Орел бросились к ней. Ничинча-Джон лежал на руках Когтистой Лапы, сидевшего здесь же. Эбигайль резанула по сердцу нищета и убогость палатки, а Когтистая Лапа, похоже, не сразу узнал в появившейся нарядной даме перецеловавшей всех детей по очереди, Эбигайль. Она сдержанно поздоровалась с ним, потом к радости детворы, выложила из баула подарки. Пока они шумно занимались ими, Когтистая Лапа рассказывал о смерти Легкого Пера. Ее индейская мать, скончалась легко, без мучений. Перед смертью она вспоминала о своей дочери и просила сахема не оставлять ее девочку. Она шептала, что Хения зовет ее, что он ждет ее на охотничьих лугах в окружении мирно пасущихся бизонов, что он в белой замшевой одежде, а на груди у него тяжелое ожерелье из медвежьих когтей. Он сказал, что умирающая видела и Белую, что стояла перед ней большеглазой девочкой с косичками, в красивом платьице и последние ее слова были словами благодарности Великому Духу за это чудесное видение.

- Где Эйлен? - вдруг спросил Когтистая Лапа, оборвав свой рассказ. - Почему ты без дочери?

- Я оставила ее у миссис Оттон. Эта добрая женщина очень привязалась к Эйлен и пообещала присмотреть за ней. Я решила, что будет лучше оставить ее погостить у нее, чем лишний раз подвергать ребенка опасности, - кажется, Эбигаль больше убеждала в том саму себя, без Эйлен ей было не по себе.

- Как ни добра эта женщина, но это чужой человек, - проговорил Когтистая Лапа, и за его сдержанностью Эбигайль угадала недовольство и беспокойство.

- Сахем, - устало вздохнув, проговорила она, снимая шляпку и вынимая шпильки из волос. - Я тебе очень благодарна, что ты присмотрел за детьми, но... не мог бы ты покинуть нас?

Когтистой Лапе не нужно было произносить слов упрека, их донес его взгляд и выразительное молчание. Но он не мог опуститься до просьб, мальчики смотрели на него. Справившись с собой, Когтистая Лапа вышел и, вдохнув холодный воздух, посмотрел на странно расплывшиеся перед глазами звезды. Эта женщина продолжала ранить его. Когда-то он нанес ей одну смертельную рану, в ответ она снова и снова наносила их его сердцу.