Белая

- Не советую соваться с этим делом к капитану, - брезгливо поморщился маршал. - Тухлое оно, дружище, - он исподлобья взглянул на сидящего напротив индейца и, схватив бутылку виски, проливая мимо, снова наполнил стакан. - Я к чему веду... поостеречься бы тебе, вот что. Не все здешние фермеры довольны тобой, уж слишком бурную деятельность ты развил, - и он, опрокинув стакан в рот, одним махом проглотил виски. - Дело не простое. У поджигателей, кажется, имеется сильный покровитель с которым тебе не сладить. Я знаю, о чем говорю, дружище... наняли их, вот что... Я не говорю тебе, оставить это дело без последствия, нет... просто притихни покуда. Мне понять надо, откуда ветер дует, и кто об тебя сильно споткнулся.

Молча, запряг сахем бричку, прихватил ружье и отправился в резервацию ни с чем. Равнинные Волки уехали еще раньше, сразу после того как злоумышленников отпустили, а маршал как в воду глядел. На сахема, возвращающегося из форта, напали, обстреляв. Когтистая Лапа заметил их издалека, а потому был начеку. При первых же выстрелах, он вывалился из брички, залег под нею и открыл ответный огонь. Одного убил, другого ранил, а третьего обратил в бегство. По своей привычке, Когтистая Лапа не бросил убитого и раненого, а загрузив в бричку, вернулся с ними в форт. Передал тело погибшего и раненого капитану, рассказав, все как было. Капитан выслушал его и взял сахема под стражу, пообещав во всем разобраться. Прознав в чем дело, маршал Хендерсон помчался ловить беглеца, чтобы доказать невиновность сахема. Однако проходимец так залег, что дело это оказалось не легким и не скорым. Фермеры, когда он заезжал в усадьбы, молчали как один, лишь недобро поглядывали на маршала и Хендерсон все больше убеждался, что именно они прячут сбежавшего бандита. Хотя фермеры уверяли, что знать не знают разыскиваемого и в глаза его не видели, маршал ни на цент не верил им. На одной из дальних ферм с его несговорчивым хозяином, Хендерсона застало известие, что Когтистую Лапу увезли в Чер-тон. Все повернулось хуже некуда, сахема обвинили в нападении и убийстве двух человек, потому что раненый им скончался. За это Когтистую Лапу должны были повесить, но сначала решили судить скорым судом, как одного из тех вороватых индейцев, которые нападали на мирно проезжавших путников, грабя их и убивая. Дело оказалось безнадежным, потому что было ясным для судей, а вина сахема настолько очевидна, что даже следствия не велось. Уже было решено, что Когтистая Лапа виновен.

То, что Когтистую Лапу взяли под стражу за двойное убийство, Эбигайль узнала от приехавшего в город мистера Бредли. Он передал ей письмо от сахема в котором неумело крупными буквами учащегося первогодки, было написано, чтобы она не вздумала приходить к нему, иначе он оттаскает ее за волосы за непослушание, что заставило Белую слабо улыбнуться его своеобразному чувству юмора. Но Эбигайль испугалась. Она уже не представляла, как будет без Лапы. Она растерялась, поняв, что его упорство и несгибаемость все это время поддерживала ее и помогала пережить жуткие для нее времена. Он помогал ей хотя бы тем, что заставлял бороться с ним. Эби встретилась с журналистом Гранжером и все ему рассказала, прося совета. Гранжер был уже в курсе этого дела и знал о нем все, что только мог узнать. По его мнению, дело Когтистой Лапы было проигрышным, потому что судья уже заранее был согласен с обвинением.

- Лапа здорово подставился, привезя с собой труп и тяжело раненного, - сказал Гранжер. - И все же он пробует на зуб наше с позволения сказать правосудие. На все вопросы неизменно твердит одно и тоже, чтобы бледнолицые разобрались с бандитами, которые нападают на честных индеев. Не перестаю удивляться ему. Вот уж кому упрямства не занимать, - качал головой журналист. - Рисковый парень.

Городская общественность Чер-тона разделилась на два лагеря. Одни требовали, чтобы индейца тут же вздернули за убийство двоих белых. Другие стояли на том, чтобы все прошло по закону, а не самосудом, и что ведь до сих пор убитых не опознали, и непонятно кого пристрелил сиу. Может это действительно бандиты, и он лишь защищался, так что сторонникам линчевания, пришлось поутихнуть.