Белая

Эби добилась аудиенции у начальника тюрьмы и попросила, что бы заключенного индейца перевели в отдельную камеру и дали ему возможность привести себя в порядок. Свою просьбу, она подкрепила меленькой благодарностью в несколько крупных долларовых купюрах. Так же она не обошла благодарностью и охранников. Начальник тюрьмы считал себя человеком гуманным, но строгим и справедливым и хотел, чтобы его таковым видели и другие. Конечно, удивительно, что за краснокожего просила дама, и он, может быть, хорошенько подумал, прежде чем выполнить ее просьбу, но к нему по поводу этого дикаря пришел небезызвестный мистер Гранжер, а с ним нужно держать ухо востро. Скажешь что-то не подумав, так пропишет в своей статейке представив тараном и самодуром, что после и не докажешь обратного. И начальник тюрьмы, скрепя сердце, выполнил пожелание газетчика, пойдя ему навстречу.

Эбигайль пришла телеграмма от Эндрю, который коротко сообщал, что мистер Гордон, уже год как умер, а те адвокаты, к которым он обращалась, не берутся за дело Когтистой Лапы, считая его безнадежно проигрышным. Тогда в отчаянии и от бессилия что-либо сделать, Гранжер вдруг решил выступить в качестве защитника за неимением адвоката, но судья решительно отклонил его кандидатуру. А после они узнали, что защитник был назначен судом, но и то, чуть ли не в день суда. Ни Гранжеру, ни Эбигайль вновь назначенный адвокат не был знаком. Эбигайль даже не успела поговорить с ним, и увидела его лишь в зале суда. Это был молодой человек, лет тридцати, с рыжей шевелюрой волос, в дешевом, но новом сером костюме в темную клетку. Он сидел за столом перед оградой, за которой находился подсудимый и на ходу читал дело. У Эбигайль возникло стойкое чувство, что она его уже где-то видела. Сама она заняла место в первом ряду, рядом с двумя тихо разговаривавшими представительными господами:

- Разве индейцы достойны суда? Мы ведь не судим животных, ибо они лишены сознания, чувства морали и нравственности. Да и то, считаю, что реальнее их призывать к ответу, чем краснокожих.

- Хотите сказать, что они отличаются от собак по своим умственным способностям?

- Только лишь тем, что умеют говорить, но осознают ли себя?

- Не могу не согласиться с вами.

- Ах, какой дикарь! - восхищенно шепнула дама, сидящая позади Эбигайль своей подруге, когда в зал суда ввели Когтистую Лапу.

- Я тоже ужасно хочу, чтобы его оправдали, - тихо ответила та.

Эби усмехнулась: мнение женщин, как всегда было независимо от мужского. Она не сводила взгляда с Когтистой Лапы. Он выглядел уже далеко не таким жалким, каким она увидела его в день свидания и похвалила себя за то, что предусмотрительно передала мужу новую одежду, и он не предстал перед судом, вопреки ожиданию публики, грязным дикарем. К тому же европейская одежда лишь подчеркивало его горделивую осанку, и чувство собственного достоинства с которым Когтистая Лапа держался. Он спокойно огляделся и чуть кивнул адвокату, когда тот представился ему.

Когда судья и присяжные Чир-тона вошли в зал суда, то кроме публики, которой он был заполнен до отказа, увидели репортеров не только местных газет. Судья и обвинитель переглянулись. Дело не просто получило огласку, а вызвало нежелательный общественный резонанс. В самом деле, не станешь же выдворять журналистскую братию из зала суда. Заняв свое место за высоким столом, судья, стукнув молотком, объявил начало судебного заседания. После оглашения обвинения облаченного в обязательную юридическую форму - нудную и сухую, под шепоток волнующейся публики, был приглашен основной свидетель, агент резервации Бурого Медведя, мистер Рейси. Пройдя на место свидетеля, агент Рейси, после обязательной клятвы говорить правду и только правду, произнес целую речь:

- Я не понимаю, почему мы должны отвлекать внимание налогоплательщиков этим процессом. Ведь на ступени своей дикости, индейцы, что дети, которых следует направлять. И разве не призван был я открыть им радость созидательного труда и ценность материальных благ, а не поощрять их праздность и безответственного разбазаривания собственности. Посмотрите только, как существуя за счет щедрости отечески пекущегося о них индейского Бюро, они обленились. Эти мошенники так долго получали бесплатные пайки, им льстили и их ласкали, что они возомнили себя господами. И вот результат! Дикари, никого не слушают: детей не отпускают в школу, держат в плену бледнолицых женщин и упорно не желают трудиться, чтобы хоть как-то немного самим прокормить себя. Они сплошь ленивый сброд и упрямое отребье, не желающее возделывать землю. Их вождь отъявленный смутьян, мало того, что мутит воду, подбивая своих людей на всяческого рода протесты, так еще сам подает пример, занимаясь разбоем. Господа, призываю всех здесь находящихся, проявить сейчас твердость, дабы не пожинать нам горькие и опасные плоды своего благодушия и попустительства. Призываю строго наказать Когтистую Лапу в назидание его сородичам. Отбросьте прекраснодушие и вы увидите, как убоявшись строгости закона, эти дикари присмиреют.