Белая

На следующий день Эби отодвинула тетрадь с так и непроверенным заданием Татока Ин-янке - Бегущей Антилопы, поняв, что не может сосредоточиться на проверке. Прошлую ночь Когтистая Лапа вел себя с ней почти грубо, что обидело ее. Ну, хорошо, Когтистая Лапа не мог вести себя по иному, он был резок прямолинеен, и его любовь порой смахивала на вражду, а нежность граничила с грубостью. Уж, такой он был. Конечно, она его любила, но почему-то все время должна была обороняться и что-то доказывать ему. Только, что она должна доказать? Что любит его? Эбигайль встала и, сложив руки на груди, принялась ходить по классу. Когтистая Лапа заботился о ней и о ее детях. Он построил для нее дом, хотя продолжал большую часть жить в своей палатке, что была поставлена возле дома. И как бы то ни было делал все, так как хотела она, как бы ни показывал свое недовольство. Она не понимала его любви к ней. Ночами, он, то был нежен, то становился грубым. Конечно, она заводила с ним разговор об этом, но он отмалчивался. Но и объяснить себе это дикарской природой, что просыпалась в Когтистой Лапе на уровне инстинктов и, которую не могла сгладить цивилизация, она тоже не могла. В этом отношении, любовь того же Хении сильно отличалась, от любви сахема. Хения был терпелив, словно приручал, Когтистая Лапа - резок и страстен, словно злился на что-то. Так и не сумев объяснить себе это, Эби пожав плечами, села за тетради. Только сосредоточиться на проверке задания ей не удавалось. В какой-то момент она выпрямилась на стуле, неожиданно все поняв. Но можно ли поверить в то, что Когтистая Лапа ревновал ее к Хении, полагая, что она сравнивает их и уверенный, что это сравнение не в его пользу. Эби бросила карандаш на стол. Да в чем дело? Разве она хоть раз произнесла имя Хении? Когтистая Лапа одно, а Хения другое, оба они разные и любит она их хоть с одинаковой силой, но тоже по-разному... Тут не могло быть никакого сравнения. Почему же тогда ночью, Когтистая Лапа из нежного любовника вдруг превращался в дикаря? Припомнив эту ночь и произошедшею в нем перемену, когда он повел себя с ней несдержанно, Эби тихо, ощупью дошла и утвердилась в догадке, что виноват не Когтистая Лапа, а она, потому что вела себя с ним, так же как и с Хенией. Уж ему ли было этого не знать. Он отлично помнил ночи на холме, когда она отдавалась ему, думая, что он Хения. Ему, наверное, казалось, что с ним она думает о Хении и своей грубостью пытается вернуть ее к себе и к настоящему. Что же ей делать? Она вспомнила, что получала несказанное удовольствие с Хенией, такое, какое не могла испытать с Когтистой Лапой, но ведь там, на холме она не раз испытала его, хотя была не с мужем. Значит дело в ней самой. Прибежали дети, и ей пришлось выкинуть это из головы. Умыв, накормив и посмеявшись с ними, она почитала младшему Ничинче-Джону сказку, пока старшие играли в шахматы. Решение пришло к ней само собой. Точнее, она уже знала его с того самого момента, как задала себе вопрос: как же ей поступить. В, конце концов, ничего другого не оставалось и несмотря на неприличность, виделось единственным выходом.

Когда дети уснули, Эбигайль пошла в дом, молясь, чтобы Когтистая Лапа пришел туда, а не остался в палатке с детьми. Она заметила его в окно. Он, конечно же, заглянул в типии, уверенный, что после вчерашней ночи, она останется ночевать там. Она видела, как он сразу же вышел, недоверчиво взглянув на светящееся окно дома, и двинулся к крыльцу. Эби бросилась к двери, перед этим взглянув в темное потрескавшееся зеркальце, в волнении прижав руку к груди, где билось беспокойное сердце. Господи помилуй, зачем она все это затеяла? Укрощать Когтистую Лапу все равно, что непокорного горячего скакуна. Он бухнул кулаком по двери.

- Пусти меня, жена! Зачем закрылась?

Открыв ему, Эбигайль молча, ушла за занавеску, откуда спросила:

- Ты ел?

- А что у тебя есть? Детей покормила?

- Бекон с яичницей...

Когтистая Лапа фыркнул и сел за стол.

- Что ты там копаешься? - спросил он недовольно.

- Никак не справлюсь... ты не мог бы мне помочь?

Когтистая Лапа кинул кусок хлеба, что лежал в корзиночке на столе, в рот и, жуя, встал. По-видимому, сегодня он не дождется от нее ужина. Резко отдернул занавеску и чуть не подавился хлебом. Поставив ногу на край кровати, Эби склонилась над застежкой чулка, подняв юбку до бедер. Рубаха, верхние пуговицы которой были расстегнуты, съехала с ее плеча. Распущенные волосы рассыпались по спине. Предки смилуйтесь, что же эта женщина творит с ним?! Он как завороженный смотрел на гладкое оголенное бедро, видневшееся между чулком и поднятой юбкой. Не долгая думая, повинуясь, мгновенно вспыхнувшему желанию, он подошел к ней сзади и обхватил груди, прижавшись к ее спине.

- Я же просила помочь... - недовольно повела она плечами, высвобождаясь.

- Чего ты хочешь? - спросил он хриплым голосом, прижимаясь лицом к ее шее.

Она быстро повернулась, оттолкнула его и сев на кровать, вытянула перед ним ногу.

- Сними.