Белая муха, забойца мужчын

І ён нахіліўся да стала і перайшоў на шэпт: «В каждом городе свыше миллиона населения у них есть склад. Склад боеприпасов. Я читал, я знаю! И они просто ждут сигнала. У них все куплено уже: правительство, милиция, все банкиры и журналисты. И в один прекрасный-распрекрасный день они просто возьмут власть и превратят нас в рабов… И я даже знаю, где в Минске склад. Есть одна такая прачечная на улице Розы Люксембург. Типа частная. Называется «Пральня». Я там был как-то и заблудился в подвале. И там есть двери, такие розовые двери…»

«А кто это «они»? Бабы, что ли?» — змрочна спытаў Міхаіл Юр’евіч.

«Не просто бабы, нет! — замахаў рукамі Віталік. — Бабы на такое не способны. Не простые женщины, а специально обученные на Западе лесбиянки-амазонки. Я тогда сразу внимание обратил. Иду, значит, по этому подвалу, в прачечной, которая на Розочке, выход ищу. И вижу вдруг: на крючке белые колготки висят. Подозрительные такие. Развратные… И немытые: на коленях пятна, то ли солярка, то ли шоколадка, кто их разберет. Я понюхал: вроде вообще кровью пахнет. Понюхал еще: не, не кровь, а какое-то лекарство. Иду дальше: за углом еще одни колготки. Белые-белые. Понюхал их: то же самое. Мазь какая-то. И потом понял, что это условный знак. Так по этим колготкам и вышел к розовым дверям. Представляете: розовые! Ни с того ни с сего, в стене! Вы видели где-нибудь розовые двери?»

«І што там? — закрычаў Паўлюк. — Што за тымі дзьвярмі? Ну, кажы ўжо, давай, не тамі!»

«Розовые двери, а там… Там оружие всякое, — гарачым шэптам працягваў Віталік. — Целый склад. Но потом я шаги услышал и скорей наверх. И бабы эти за мной. Прачки, блядь. Целой толпой! Всей своей пральней! Бегут и руки ко мне тянут. Руки мокрые, красные, распаренные. А запах я как сейчас помню… Знакомый такой… Точно, лекарство такое есть, только забыл, как называется».

«А почему не рассказывал никому? — спытаў з усьмешкай Кунцэ. — Почему молчаль про розовая дверь?»

«Дык страшно, — сказаў Віталік. — Что я, дурак, про розовые двери всем рассказывать? С такими бабами лучше не связываться. Мое дело маленькое. Да и кто знает, вдруг это план такой, на случай войны».

«Бред, — пагардліва прамовіў Міхаіл Юр’евіч. — Ты просто поддатый был, сынок. Я все склады в Минске знаю. Давно уже нагрянули б в ту пральню и разобрались».

«Ружовыя дзьверы, — засьмяяўся Рыгор. — Белыя калготкі. Гэта ж трэба. Ажно самому хочацца туды зьезьдзіць».

Я стаў каля акна — на двары сноўдалі тэрарысткі. І я міжвольна залюбаваўся імі — бо ў кожным іхным руху адчувалася такая вольнасьць, якой я ніколі ня меў нават па-за Замкам. Хацелася зь імі пагаварыць — і больш за ўсё з Босай. Я вырашыў, што сёньня трэба абавязкова трапіць да яе.

«Послушайте, а может, мы уже того, свободны? — усклікнула раптам гаспажа Ацтэцкая. — Может, ночью они ушли?»

«Ага, ушли, — адгукнуўся Віталік. — Я ихный запах даже отсюда чую… І правда, лекарством воняет».

«А мне сегодня сон снился, — сказала адна жанчына, якая ўвесь час маўчала. — Будто лежу я на даче, и цветы повсюду, цветы… Яркие такие. А дотронуться нельзя, потому что горячие. Раскаленные просто. Все пальцы обожгла…»

«Значыць, прыемна было прачнуцца ў Замку?» — ляпнуў я. Яна ўспыхнула, закрыла твар далонямі. Жанчына ў Зялёным паглядзела на мяне з пагардай і хацела штосьці адказаць, але тут дзьверы ў пакой адчыніліся: Нямона Ліза, матушка наша, прынесла сьняданак. Мы накінуліся на ежу, і нават Шпэцль, адчуўшы яе пах, перастаў гайдацца і стагнаць, падышоў да стала і пачаў вяла нешта жаваць. А да мяне падсеў Кунцэ: «А я тоже писать книга, — сказаў ён напаўголасу, абняўшы мяне за плечы. — Книга про охота. Я охотник, знаешь. Пиф-паф. В этот замок тоже жили хорошие охотничьи. Видел фото? Олень, кабан, заяц. Но я стреляю только бизон. Зубр! Когда-то здесь тоже жил зубр, и его убивать. Я тоже убиваю зубр. Это было хорошее время… Мужчина любил убивать зубр, пить коньяк и крамбамбуля, курить трубку и красивую женщину. Не надо жить как мы, понимаешь? Вам не надо жить, как мы. Вы другие. Убивайте зубры и любите женщины. Это красиво, это правильно».

«Розовые двери — гэта тожэ красіва», — адказаў я.

«Розовые двери — это бред, — засьмяяўся Кунцэ. — Вы здесь все немножечко сходить с ума. Потому что порядок нарушен. Женщина взяла вас в заложники. И вы все беситесь, вы не находите места. Потому что вы сейчас все немножечко ввверх ногами. Но я — нет. Потому что я охотник, я убиваю зубр. Охотник всегда стоит на земле твердо. Мужчина убивает, женщина готовит. Женщина рожает, мужчина убивает. Наоборот — плохо!»

«Значит, ты, прыхадзень, убиваешь моих… наших зубров? — сьцяў я зубы. — Зачем, Кунце?»

«Все законно, — ухмыльнуўся ён. — У меня ест разрешение. Зачем живет зубр? Чтобы его кто-то убил. Такой порядок! Но если порядка нет… »

«Глядзіце! — закрычаў Паўлюк, паказваючы ў акно. — А наша Люба, аказваецца…»