Без очереди. Сцены советской жизни в рассказах современных писателей

– Может, ты как-нибудь уже станешь взрослее и перестанешь чужим людям дверь открывать? Даже не знаю, что с тобой будет, если я вдруг сдохну.

А сама согласилась, чтобы приехала в гости прорва родственников дяди Паши, так что не хватило места в одной квартире. Шибов три дня и две ночи околачивался среди чужаков, которые общались в основном друг с другом, занимали кухню и туалет, курили повсюду, скандалили, один раз даже подрались. Чужая девочка выреза́ла бабочек из атласа-определителя беспозвоночных, брутальный мужчина с буквами “ВДВ” на плече описался в одну из ночей на шибовский диван, нисколько не смутился и больше удивлялся тому, до какой степени накатил, что даже не может вспомнить, как добрался от брата до Шибовых.

– Ничего, привыкай, – сказала мама, видя недовольство Шибова. – Больно нежный ты растешь.

Но все же была на взводе, потому что, когда гости наконец уехали и почти сразу же постучалась Лидия Сергеевна, мама, открыв дверь, сказала ей:

– Неудобно получилось, да? Я сегодня дома.

– Очень даже удобно, – сказала Лидия Сергеевна. – Тут есть путевка в “Артек” на август, мы даже и не обсуждали, сразу решили вам ее отдать.

– Никуда он не поедет, – решительно заявила мама.

– Ну, вы подумайте. Это все же “Артек”.

– Нечего тут думать. Я не хочу, чтобы он туда ехал. И всё.

– Тогда я пойду в поход, – дрожащим голосом сказал Шибов, когда классная руководительница ушла.

– Нет, не пойдешь, – ответила мать. – Башку там тебе оторвут, кто за это отвечать будет?

Не было другого выхода, кроме как поссориться с матерью, а заключалось это в том, что Шибов просто переставал разговаривать и никакими тумаками нельзя было заставить его сказать хоть слово. Но теперь у мамы имелся собеседник не хуже сына. Он же и помог. Заметил:

– А чего ему не сходить, действительно, в поход? В чем проблема? Почему все остальные в классе пойдут, а он нет?

– А вдруг почки застудит или еще что? Он уже ногу ломал на ровном месте.

Состоялось несколько таких разговоров, и мама сдалась. Так одноклассник Шибова поехал в “Артек”, а Шибов пошел в поход.

Одноклассник вспоминал смену не без содрогания. Не так он представлял себе главный пионерский лагерь страны. Да и никто у них в поселке не представлял, что там так. Остальные пионеры, кроме одноклассника, были набраны по квоте. Ребята из республик решали национальные вопросы на месте, не откладывая в долгий ящик, борцы и самбисты выясняли, чья республика круче с помощью физической силы, одноклассник не огреб только потому, что к нему как к русскому пока не было претензий, а затем еще и путч случился, и смена затянулась дольше, чем этого бы хотел одноклассник.

Впрочем, поход тоже не сказать что прошел гладко. Класс под руководством Лидии Сергеевны приехал на озеро в полутора часах езды на узкоколейке, на ночной костер сползлось несколько маргиналов из деревеньки неподалеку, они были готовы на конфликт, но, когда поняли, что туристы – явная мелкота, удивительным образом засмущались, спели несколько песен под взявшуюся неизвестно откуда гитару и пропали в ночном холоде и мраке. С утра прибежали сначала работники железной дороги с претензиями, что у них пропало несколько шпал (а школьники действительно увели их на топливо), затем местный житель наведался, ругаясь, что у него отчасти разобрали забор, но тут пионеры были не виноваты, и Лидия Сергеевна сумела это объяснить.

На обратном пути Шибов и классная руководительница сидели рядом. Лидия Сергеевна, улучив момент, когда часть ее класса уснула, а часть отвлеклась на электронную игрушку с волком, ловящим яйца, спросила:

– Ты правда собираешься стать писателем?

Шибов кивнул, хотя и сам себе не верил. Она только вздохнула.

– Нужно все-таки более реалистичные цели перед собой ставить, иначе будет очень тяжело.

Итак, Шибов не поехал в Крым, и развалился Советский Союз.

Прошло два года с этого похода, Лидия Сергеевна уехала на Украину, потому что там была родина мужа. У дяди Паши случилась первая “белочка”, а спустя полгода еще одна. Мама была в ночную смену, а Шибов, внезапно проснувшись среди ночи, увидел над собой в свете уличных фонарей и лампочки в коридоре дядю Пашу с ножом в руке. Благо нож был хлебный, с тупым концом, из тех хлебных ножей, которыми и батон не перепилить. Это слегка взбодрило Шибова, и он спросил:

– Тебе чего надо?

– Ничего, – засмущался дядя Паша.

– Ну и иди отсюда.

Дядя Паша послушно покинул помещение, после чего на улице послышались панические крики: “Помогите! Убивают!” Они продолжались, пока не приехала бригада.

После этой второй “белочки” у дяди Паши обнаружилась болезненная ревность, из-за которой жить им с мамой вместе стало невозможно, и он съехал к себе.

А еще лет через двадцать Шибов внезапно для себя оказался писателем, и вот его опять позвали в Крым. Он не поехал, поскольку и так настрадался от неожиданной уральской жары, но была у него подспудная мысль что-то поменять в стране этим отказом. Смешно, конечно, нужно ставить перед собой реалистичные цели.