Битва за Рим

Главный секретарь вернулся с двенадцатью ликторами в белых тогах, с фасциями на плече.

– Стойте здесь, в глубине курульного помоста, – громко распорядился Секст Цезарь. – У нас бурное заседание, и я могу попросить вас кое-кого вывести. – Он кивнул Друзу. – Продолжай.

– Я намерен внести в concilium plebis законопроект о предоставлении полного римского гражданства всем от Арна до Регия, от Рубикона до Брундизия, от Тусканского до Адриатического моря! – провозгласил Друз, надрывая связки, чтобы его расслышали. – Пора покончить с этим ужасным злом, – с тем, что мы, Рим, настаиваем на своей исключительности! Отцы, внесенные в списки, Рим – это Италия! Италия – это Рим! Так признаем же раз и навсегда этот факт и уравняем всех в Италии!

Сенат разом обезумел, раздались крики: «Нет, нет, нет!» Кто-то топал ногами, кто-то яростно вопил, кто-то свистел, рядом с Друзом разлетелся в щепки брошенный кем-то табурет, со всех ярусов, с обеих сторон, Друзу грозили кулаками.

Но Друз не дрогнул и остался на месте.

– Я это сделаю! – гаркнул он, перекрывая все крики. – Я – сделаю – это!

– Только через мой труп! – прорычал с помоста Цепион.

Теперь Друз сошел с места и подскочил к Цепиону:

– Да, и через твой труп, если понадобится, безмозглый олух! Говорил ли ты когда-нибудь, совещался ли когда-нибудь с италийцами, знаешь ли, что они за люди? – крикнул он, дрожа от ярости.

– В твоем доме, Друз, в твоем доме! Там говорили о мятеже! Там свили гнездо грязные италики! Силон и Мутил, Эгнаций и Видацилий, Лампоний и Дуроний!

– Только не в моем доме! Только не мятеж!

Побагровевший Цепион вскочил:

– Ты изменник, Друз! Позор своей семьи, язва на лице Рима! Я отдам тебя за это под суд!

– Нет, это ты – гнойный нарыв, судить надо тебя! Куда делось все золото Толозы, Цепион? Расскажи про него сенату! Расскажи сенату, какую бурную деятельность ты ведешь, как процветают твои дела и как мало соответствуют они званию сенатора!

– Вы собираетесь ему это спустить? – взревел Цепион, вертясь перед сенатом и в мольбе простирая руки. – Вот он, изменник! Вот коварная змея!

Тем временем Секст Цезарь и принцепс сената Скавр призывали собрание к порядку. Наконец Секст Цезарь сдался, щелкнул пальцами, подзывая ликторов, поправил тогу и удалился, окруженный своей стражей и не глядя по сторонам. Некоторые преторы последовали за ним, но Квинт Помпей Руф спрыгнул с помоста в направлении Катула Цезаря в тот самый момент, когда к тому уже направился из дальнего конца сената Гней Помпей Страбон. Оба были готовы совершить убийство – об этом свидетельствовало выражение их лиц и сжатые кулаки. Но прежде, чем оба Помпея добрались до высокомерно ухмыляющегося Катула Цезаря, в дело вмешался Гай Марий. Тряхнув седой головой, он схватил Помпея Страбона за запястья и принудил опустить руки. Красс Оратор тем временем усмирял разбушевавшегося Помпея Руфа. Помпеев без церемоний выпроводили из зала, Марий при помощи Антония Оратора успокоил Друза. Катул Цезарь остался с улыбкой стоять у своего табурета.

– Я задел их за живое, – пробормотал Друз, пытаясь отдышаться.

Группа покинувших заседание сенаторов спустилась в нижнюю часть комиция, чтобы прийти в себя. Их быстро окружили немногочисленные возмущенные сторонники.

– Как смеет Катул Цезарь говорить такое о нас, Помпеях! – не унимался Помпей Страбон, хватаясь за своего кузена Помпея Руфа, словно тот был спасительным плотом в штормовом море. – У самого волосы песочного цвета!

– Quin tacetis, все! – приказал Марий, тщетно ища глазами Суллу. До этого дня тот принадлежал к самым воодушевленным сторонникам Друза и не пропускал ни одного его выступления. Куда он сейчас подевался? Или его отпугнули сегодняшние события? Не переметнулся ли он на сторону Катула Цезаря? Здравый смысл подсказывал, что это маловероятно, хотя даже Марий не ждал от сената такого взрыва. И где принцепс сената Скавр?

– Как смеет этот неблагодарный распутник Филипп утверждать, что я подделал ценз? – вопрошал краснолицый от природы Антоний Оратор, теперь густо побагровевший. – Стоило мне потребовать, чтобы он повторил свою клевету за пределами Форума, как этот жалкий червь струсил!

– Обвиняя тебя, Марк Антоний, он обвинил и меня! – подхватил Луций Валерий Флакк, стряхивая свою обычную апатию. – Он за это поплатится, клянусь!

– Я задел их за живое… – продолжал твердить Друз.

– Ты ждал чего-то другого, Марк Ливий? – раздался из-за спин голос Скавра.

– Ты по-прежнему со мной, принцепс сената? – спросил Друз Скавра, проталкивавшегося в центр группы.

– Да-да! – заверил его Скавр, всплескивая руками. – Я согласен, пришла пора сделать этот логичный шаг, хотя бы во избежание войны. Но, увы, большинство отказывается верить, что италики способны объявить Риму войну.

– Скоро они поймут, насколько не правы, – предрек Друз.

– Так и будет, – согласился с ним Марий, озираясь. – Где Луций Корнелий Сулла?

– Ушел, – сказал Скавр.

– Уж не примкнул ли он к оппозиции?

– Нет, ушел, и все, – повторил Скавр со вздохом. – Боюсь, после смерти бедняжки-сына он ко всему безразличен.