Битва за Рим

– Они не случайно выбрали время, – сказал Секст Цезарь, с удовольствием председательствуя на этом заседании, несмотря на мрачную атмосферу: его радовало отсутствие Филиппа и Цепиона, а присутствующих сенаторов он про себя зачислил в патриоты.

– Потому-то, отцы, внесенные в списки, – подхватил Скавр, – я и не думаю, что они желают объявить нам войну.

– Секретарь, вызови ликторов из тридцати курий, – приказал Секст Цезарь. – Будет тебе проконсульский империй, Гней Домиций, как только сюда прибудут ликторы. Ты согласен доложить нам о результате на специальном заседании послезавтра?

– В ноны? – с сомнением спросил Агенобарб.

– Дело не терпит отлагательства, Гней Домиций, так что мы соберемся в ноны, – твердо ответил Секст Цезарь. – Надеюсь, заседание будет более многолюдным! Куда катится Рим, если даже при такой серьезной опасности удосуживается прийти всего лишь горстка неравнодушных людей!

– Я знаю, почему так получилось, Секст Юлий, – сказал Марий. – Они не пришли, потому что не оценили серьезность ситуации. Решили, что дело не стоит выеденного яйца.

В октябрьские ноны собралось больше сенаторов, но далеко не все. Пришел Друз, но не было ни Филиппа, ни Цепиона, решивших своим отсутствием продемонстрировать, что́ они думают о «вторжении».

– Расскажи, как все было, Гней Домиций, – попросил Агенобарба единственный присутствующий консул, Секст Цезарь.

– Я встретил Квинта Поппедия Силона недалеко от Коллинских ворот, – начал великий понтифик Агенобарб. – Он шел во главе армии. Она составляет примерно два легиона, не менее десяти тысяч солдат, к которым надо добавить вспомогательные силы, восемь отменных полевых орудий и кавалерийский отряд. Сам Силон шел в пешем строю, как и его офицеры. Я не разглядел обоза, поэтому считаю, что он привел армию в легком маршевом порядке. – Он вздохнул. – Это было впечатляющее зрелище, отцы, внесенные в списки! Безупречное построение, отличная форма и выучка. Пока мы с Силоном беседовали, воины молча стояли по стойке смирно под палящим солнцем, не нарушая строй.

– Ты разглядел, великий понтифик, новы ли их доспехи и оружие? – тревожно осведомился Друз.

– Да, сделать это было нетрудно, Марк Ливий. Все новехонькое, самого отменного качества, – ответил Агенобарб.

– Благодарю.

– Продолжай, Гней Домиций, – попросил Секст Цезарь.

– Мы с ликторами приблизились к ним на такое расстояние, чтобы нас услышали Квинт Поппедий Силон и его легионы. Потом мы с Силоном сошлись для разговора наедине.

«Зачем вы явились во всеоружии, Квинт Поппедий?» – спросил я его учтиво и спокойно. «Мы идем в Рим по зову народных трибунов», – отвечал Силон так же учтиво. «Трибунов? – переспросил я его. – Не одного народного трибуна, не Марка Ливия Друза?» – «Народных трибунов», – повторил он. «Сразу всех?» – спросил я для верности. «Сразу всех», – подтвердил он. «Зачем вас позвали народные трибуны?» – спросил я. «Для получения римского гражданства и для того, чтобы каждый италик стал римским гражданином», – был его ответ. Я сделал шаг назад, приподнял брови и посмотрел через его плечо на его легионы. «Грозя нам оружием?» – спросил я. «Если понадобится», – ответил он.

И тогда я воспользовался своим проконсульским империем, чтобы сделать заявление, которое иначе, учитывая ход последних заседаний сената, не смог бы сделать. Это заявление, отцы, внесенные в списки, я счел необходимым ввиду создавшегося положения. «Оружие не потребуется, Квинт Поппедий», – сказал я Силону. Он в ответ презрительно засмеялся. «Перестань, Гней Домиций! – сказал он. – Или ты и вправду хочешь, чтобы я этому поверил? Мы, италики, поколениями ждали гражданства, не берясь за оружие, терпели, и что же? Все наши надежды обратились в прах. Ныне мы понимаем, что можем добиться гражданства только силой».

Мне, конечно же, было горько это слышать, отцы, внесенные в списки. Всплеснув руками, я вскричал: «Квинт Поппедий, Квинт Поппедий, уверяю тебя, время почти настало! Прошу, даже умоляю, распусти войско, вложи меч в ножны, ступай назад, в землю марсов. Даю тебе торжественное обещание, что сенат и народ Рима предоставят всем италийцам римское гражданство!»

Он долго смотрел на меня, ничего не говоря, и наконец молвил: «Хорошо, Гней Домиций, я уведу свою армию отсюда, но ровно на такое расстояние и на такое время, чтобы проверить правдивость твоих слов. Говорю тебе прямо и открыто, великий понтифик, что если сенат и народ Рима не предоставят Италии римское гражданство за срок полномочий нынешних народных трибунов, то я снова двинусь на Рим. Со мной пойдет вся Италия. Хорошо это запомни! Вся Италия объединится для разгрома Рима».