Битва за Рим

Но в конечном счете всем распорядилась Фортуна – неподражаемо, иронично и окончательно. Цепион отнесся к решению о совместном с Марием командовании с крайней самоуверенностью – он как раз отражал в Варии нападение легиона марсов, в то время как Марий бил Скатона на реке Велин. Уравняв свой скромный успех с победой Мария, он сообщил сенату, что это он одержал первую победу в войне, тогда как победа Мария имела место на два дня позже. В этом коротком промежутке произошел чудовищный разгром, вину за который Цепион умудрился возложить не на Лупа, а на Мария.

Но к его огорчению, Марию как будто не было никакого дела до первенства, как и до того, чем Цепион занимается в Варии. Распоряжение Цепиона вернуться в Карсиолы он пропустил мимо ушей. Заняв лагерь Скатона на Велине, он умело его укрепил, разместил в нем всех до одного своих людей и начал усиленно их обучать. Шли дни, Цепион все больше гневался из-за невозможности вторгнуться на земли марсов. Пополнив свое войско остатками легионов Лупа в размере пяти когорт, Марий получил в свое распоряжение две трети от тех шести тысяч, что бежали от Презентея на западном перевале, полностью их снарядил и вооружил. Теперь он располагал тремя могучими легионами. Он сообщил письмом, что тронется с места только после того, как их готовностью будет полностью удовлетворен он сам, а не недоумок, путающий авангард с флангом.

У Цепиона было примерно полтора легиона, которые он переформировал в два недоукомплектованных, поэтому, вовсе не испытывая уверенности, он боялся шелохнуться. Итак, пока Марий неустанно тренировал своих людей в нескольких милях к северо-востоку, Цепион сидел в Варии и исходил злобой. Июнь сменился квинтилием, а Марий все муштровал легионы, Цепион же бесновался в Варии. Как Луп до него, Цепион в основном был занят сочинением жалоб в сенат, где Скавр, великий понтифик Агенобарб, Квинт Муций Сцевола и еще несколько твердых людей сдерживали брызжущего слюной Луция Марция Филиппа, раз за разом предлагавшего лишить Гая Мария командования.

В середине квинтилия к Цепиону пожаловал гость – не кто иной, как марс Квинт Поппедий Силон.

Силон нагрянул в лагерь Цепиона с двумя рабами страшной наружности, одним тяжело навьюченным ослом и двумя младенцами – похоже, близнецами. Цепион явился на зов и нашел Силона на лагерном форуме. Силон был облачен в доспехи, за спиной у него маячила маленькая свита. Младенцев, завернутых в пурпур с золотым шитьем, держала на руках рабыня.

Увидев Цепиона, Силон радостно заулыбался.

– Как я рад тебя видеть, Квинт Сервилий! – воскликнул он, делая шаг вперед и протягивая руку.

Понимая, что к ним приковано пристальное внимание, Цепион важно приосанился и сделал вид, что не видит протянутую ему руку.

– Чего ты хочешь? – высокомерно спросил он.

Силон с достоинством опустил руку.

– Я ищу убежища и защиты в Риме, – начал он, – и в память о Марке Ливии Друзе предпочел сдаться тебе, а не Гаю Марию.

Немного успокоенный этим ответом и к тому же снедаемый любопытством, Цепион колебался.

– Зачем тебе защита Рима? – спросил он, переводя взгляд с Силона на младенцев в пурпуре, а с них – на раба, державшего под уздцы тяжело навьюченного осла.

– Как тебе известно, Квинт Сервилий, марсы официально объявили войну Риму, – начал Силон. – Но тебе неизвестно другое: это благодаря марсам италийские племена так долго тянули с наступлением после объявления войны. На советах в Корфинии – теперь город зовется Италикой – я умолял еще повременить в тайной надежде, что удара так и не последует. Ибо я считаю эту войну бессмысленной, ужасной, опустошительной. Италии не одолеть Рим! Некоторые в совете уже обвиняли меня в сочувствии Риму, но я отвергал эти обвинения. Потом Публий Веттий Скатон – мой собственный претор! – вернулся в Корфиний после боев с консулом Лупом и с Гаем Марием. Началось бурление. Скатон обвинил меня в сговоре с Гаем Марием, и все ему поверили. Я внезапно оказался изгоем. То, что меня не убили в Корфинии, объясняется размером коллегии присяжных: туда входили все пятьсот италийских советников. Пока они судили и рядили, я удрал в свой родной Маррувий. Я знал, что мне опасно оставаться у марсов. Забрав своих сыновей-близнецов, Италика и Марсика, я решил укрыться в Риме.

– С чего ты взял, что мы согласимся предоставить тебе защиту? – спросил Цепион, принюхиваясь к какому-то непонятному запаху. – Ты ничего не сделал для Рима!

– Сделал, Квинт Сервилий! – С этими словами Силон указал на осла. – Я похитил содержимое марсийской казны, чтобы передать его Риму. На осла удалось нагрузить лишь малую толику. В нескольких милях отсюда, в потайной долине, под горой, ждут еще тридцать ослов, и каждый навьючен не меньшим количество золота, чем этот!

Золото! Вот что за запах унюхал Цепион! Все твердили, что у золота нет запаха, но Цепиону было виднее, как и его отцу. Все Квинты Сервилии Цепионы чуяли золото.

– Дай взглянуть, – коротко бросил он, подходя к ослу.