Битва за Рим

– Мои? Нет! Это дети оставшихся у тебя рабов. – Но я их верну, как и моего осла. В твоем лагере нет больше ни души, помешать мне некому. – Зловещие глаза сверкнули холодным золотым блеском. – А вот груз, снятый с осла, ты можешь оставить себе.

– Золото?! – крикнул ошеломленный Цепион.

– Нет, Квинт Сервилий, не золото. Это свинец, покрытый тончайшим слоем позолоты. Ты бы сам в этом убедился, если бы царапнул слиток ногтем. Но я видел тебя насквозь, Цепион! Ты бы не стал царапать золото даже под угрозой гибели. А ведь эта угроза была!

Он вынул меч, спешился и направился к Цепиону.

Фравк и Скатон шагнули к коню и стащили Цепиона с седла. Не произнося ни слова, они сняли с него кирасу и твердую кожаную подкладку. Цепион, все понимая, горько зарыдал.

– Я хочу слышать, как ты умоляешь сохранить тебе жизнь, Квинт Сервилий Цепион, – сказал Силон, подходя на расстояние удара.

Но на это Цепион оказался не способен. При Аравсионе он бежал с поля боя и с тех пор ни разу не подвергался настоящей опасности, даже при нападении отряда марсов на его лагерь. Теперь он понимал причину того нападения: марсы понесли кое-какие потери, но это было не зря. Силон разведал местность и исходя из этого спланировал операцию. Если бы Цепион обдумал свое положение, то, вероятно, пришел бы к выводу, что стоило просить пощады; однако в решающий момент он отверг такую возможность. Квинт Сервилий Цепион не принадлежал к числу римских храбрецов, тем не менее он был римлянином, римлянином высокой пробы – патрицием, нобилем. Квинт Сервилий Цепион мог рыдать, и, кто знает, быть может, внутренне он оплакивал свою жизнь и свое ненаглядное, так глупо утраченное золото. Но молить о пощаде Квинт Сервилий Цепион не мог.

Цепион задрал подбородок, придал взгляду гордое выражение и уставился в пустоту.

– Это за Друза, – сказал Силон. – Ты подослал к нему убийцу.

– Я этого не делал, – сказал Цепион, уже унесшийся далеко-далеко. – Надо было бы, но не пришлось. Все устроил Квинт Варий. И правильно сделал. Если бы Друз остался жив, ты и твои грязные италики стали бы гражданами Рима. А теперь вы не граждане и никогда ими не будете. В Риме много таких, как я.

Силон занес руку, крепко сжимающую рукоятку меча:

– За Друза!

Меч обрушился на шею Цепиона в точке, где она переходила в плечо; большой кусок ключицы, отскочив, поцарапал щеку Флавку. Цепиона удар развалил почти надвое, до грудины, перерубив вены, артерии, нервы. Кровь ударила фонтаном. Но Силон еще не закончил, Цепион еще не упал. Следующий удар рассек Цепиону другое плечо, и он рухнул. Третий удар снес ему голову. Скатон поднял ее на копье. Силон сел в седло, Скатон отдал ему копье с головой Цепиона. Марсийская армия двинулась к Валериевой дороге, сопровождаемая плывущей в воздухе незрячей Цепионовой головой.

Туловище Цепиона марсы оставили вместе с его поверженной армией: это была римская территория, пусть римляне сами убирают за собой. Важнее было унести ноги, прежде чем о случившемся узнает Гай Марий. Конечно, рассказ Силона о нападении десяти легионов на Мария был выдумкой: Силон хотел увидеть реакцию Цепиона. Он послал своих людей в пустой лагерь под Варией за двумя рабами и младенцами в царском облачении. И за своим ослом. «Золото» было ему без надобности. Когда слитки откопали за палаткой Цепиона, все приняли их за часть золота Толозы и ломали головы, куда подевалось остальное. Но потом появился Мамерк, кто-то поскреб слиток и обнаружил свинец, подтвердив правоту рассказанной Мамерком странной истории.

Силон не мог скрывать случившееся. Правда была нужна не ему, он сделал это ради Друза. Поэтому он написал письмо брату Друза – Мамерку: