Битва за Рим

Он отправился за советом к принцепсу сената Марку Эмилию Скавру: не будучи Эмилием Лепидом, тот все же был старшим Эмилием в роду. Кроме этого, Скавр был вторым исполнителем завещания Друза и единственным душеприказчиком Цепиона. Поэтому его долгом было сделать для блага детей все возможное. Мамерк был совершенно убит горем. Смерть матери стала для него сокрушительным ударом, потому что он не мыслил без нее жизни, всегда жил с ней, пока она не переселилась к Друзу, а произошло это, если разобраться, именно после того, как он женился на своей Клавдии и привел ее в дом! Мать ни разу не сказала о Клавдии дурного слова, однако очень обрадовалась, когда нашелся повод от нее сбежать.

Дойдя до дома Марка Эмилия Скавра, Мамерк уже знал, что разлюбил Клавдию Мамерку и что в их случае на место прежней пылкой любви никогда не придет более спокойное дружеское чувство. Еще вчера он счел бы невозможным так быстро и так бесповоротно разлюбить жену – и вот он стучит в дверь Скавра, удрученный смертью матери и разочарованием в жене.

Поэтому Мамерку не составило труда вполне откровенно обрисовать Скавру свое отчаянное положение.

– Как мне быть, Марк Эмилий?

Принцепс сената откинулся в кресле, не сводя прозрачных глаз с этого типичного для Ливиев лица с горбатым носом, темными глазами, выступающими скулами. Мамерк был последним представителем двух семей, ему нужно было всячески помогать.

– Конечно, я считаю, что тебе следует уступить желанию жены. Придется оставить детей в доме Марка Ливия Друза. Это значит, что ты должен найти человека, который бы постоянно жил с ними.

– Кого?

– Предоставь это мне, Мамерк, – торопливо проговорил Скавр. – Я что-нибудь придумаю.

Скавр думал два дня, а потом, очень довольный собой, послал за Мамерком.

– Помнишь Квинта Сервилия Цепиона, бывшего консулом за два года до того, как наш славный родич Эмилий Павл одержал победу над персами в македонской Пидне? – спросил его Скавр.

Мамерк усмехнулся:

– Лично я с ним не был знаком, Марк Эмилий. Но знаю, о ком ты говоришь.

– Тем лучше. – Скавр улыбнулся. – У этого Квинта Сервилия Цепиона было три сына. Старшего усыновили Фабии Максимы, и результат был плачевный – Эбурн, казнивший собственного сына. – Этот разговор доставлял Скавру огромное удовольствие: он был одним из виднейших знатоков патрицианской генеалогии Рима и мог проследить любую значимую родословную. – У младшего сына, Квинта, родился консул Цепион, похититель золота Толозы, разгромленный в битве при Аравсионе. Еще у этого Квинта была дочь Сервилия, жена нашего уважаемого консуляра Квинта Лутация Катула Цезаря. Сын Цепиона-консула на днях погиб от руки марса Силона, а дочь вышла за твоего брата Друза.

– А средний сын? – напомнил Скавру Мамерк.

– Я сознательно оставил его на потом! Это он интересует нас сегодня. Его звали Гней. Он женился гораздо позже своего младшего брата Квинта, поэтому его сын – тоже, конечно, Гней – смог по возрасту стать только квестором, когда его двоюродный брат уже был консуляром, разбитым при Аравсионе. В качестве квестора Гней-младший был отправлен в провинцию Азия. Незадолго до этого он женился на Порции Лициниане – девушке без приданого, но приданое было Гнею без надобности: как все Сервилии Цепионы, он был очень состоятельным человеком. Перед отъездом в Азию у квестора Гнея родилась девочка, которую я назову Сервилией Гнеей, чтобы отличать ее от всех остальных Сервилий. Для квестора и Порции Лицинианы пол их ребенка стал крупной неприятностью.

Скавр сделал паузу, чтобы отдышаться.

– Разве не удивительно, дорогой Мамерк, до чего замысловато переплелись все наши семьи?

– Это даже обескураживает, – проворчал Мамерк.

– Вернемся к Сервилии Гнее, – продолжил Скавр, поудобнее устраиваясь в кресле. – Я не зря обмолвился о том, что рождение девочки было для родителей нежеланным! Перед отъездом квестором в провинцию Азия Гней Цепион позаботился о составлении завещания, но, думаю, ему не приходило в голову, что оно может пригодиться так скоро. Согласно lex Voconia de mulierum hereditatibus Сервилия Гнея – девочка! – не могла получить состояния. Поэтому огромное состояние досталось его двоюродному брату Цепиону, разбитому при Аравсионе и похитившему золото Толозы.

– Должен отметить, Марк Эмилий, что ты очень откровенно высказываешься про золото Толозы, – произнес Мамерк. – Все твердят, что он его похитил, но столь однозначного вердикта от вас, auctoritas, я еще не слышал.

Скавр нетерпеливо махнул рукой:

– Все мы знаем, что он его украл, почему бы так и не сказать? Ты не кажешься болтуном, поэтому, думаю, я ничем не рискую.

– Ничем.